Риторика и предложения современных ультраправых во Франции, Голландии, Германии или Британии схожа с аналогичной у их итальянских и австрийских товарищей, оказавшихся во власти более 15 лет назад. Совпадают также их программы. Реализация ультраправых предложений в области контроля за миграцией в Италии и Австрии показала, что это напрасная трата сил и средств, а граждане двух стран ничего не выигрывают.
В предыдущей части мы рассмотрели идеологию, лежавшую в основе двух ультраправых популистских партий, которые вошли во власть в своих странах — Италии и Австрии. В её основе лежало отношение к миграции, вокруг которой обращались вопросы социальной политики, защиты «культурной идентичности», регионализма, влияния на рынок труда и материальное положение трудящихся, а так же преступности и различных моделей «завоза рабочей силы». В этой части мы рассмотрим, влияние этой идеологии на политическую деятельность партий, когда они оказались у власти.
Австрия
В январе 2000 года «Партия Свободы» (ПС) и «Народная партия» (НП) создали правительственную коалицию, которая ещё больше политизировала вопросы, касающиеся иммиграции. Как было сказано в предыдущей части, проблемы миграции стали сильно заботить австрияков, начиная с 1989 года, и обострились с момента начала войны в Югославии, когда страна стала буфером и пограничным государством на пути многочисленных потоков мигрантов и беженцев из стран бывшего советского блока. Правительство Австрии, кстати говоря, отнюдь не ультраправое, стало ужесточать миграционное законодательство. Уже в 1994 году правозащитные организации и католическая церковь обратили внимание на резкое ужесточение законодательства.
В октябре 2000 года австрийское правительство приняло новый закон об интеграции. Он связал получение убежища в стране с культурной и языковой интеграцией (прямо в соответствие с программой ПС) и миграционными квотами. На ужесточении настаивал Хайдер, который после 11 сентября сделал особый упор на том, что «слишком мягкие» миграционные законы позволяют проникать в страну убийцам, преступникам и террористам, что не является адекватной мерой защиты граждан страны. Кроме того, в противовес Женевской конвенции, которая была объявлена слишком мягкой, глава ПС настаивал на ускоренном рассмотрении дел о предоставлении убежища и обязательном дактилоскопировании претендентов. В добавление к этому, он отдельно настаивал на том, что только европейцы могут на законном основании получить убежище в стране.
В качестве одной из мер интеграции планировалось ввести более жесткий контроль за курсами по культурной и языковой интеграции. Если кандидат в беженцы не мог их окончить, это означало ужесточение требований, резкое снижение пособий (если он их получал), а также возможную депортацию из страны. Согласно лидерам ПС, социальная система страны не должна была нести чрезмерную нагрузку.
Конечно же, последовали ожесточенные дебаты в обществе, в которые были втянуты партии правительственной коалиции, парламентская оппозиция, церковь, многочисленные общественные организации. «Народная партия» (НП), старший партнер в правительственной коалиции, заверила парламент и общество, что существующее на тот момент миграционное законодательство не будет пересматриваться, не будет введено дактилоскопирование, к новоприбывшим возможные ужесточения не будут применяться, не будет ожесточен штраф, тем более применяться угроза депортации, для заваливших курсы по интеграции. Вместо этого, полагаясь на высокую эффективность курсов и мер принятых «Социал-демократической партией Германии» (СДПГ) в ФРГ, НП считало необходимым идти по пути Германии, оплачивая 90% стоимости курса, нежели чем принимать более жесткий план ПС с 50% оплатой. Однако, принятый в октябре закон, был компромиссом между позицией НП и ПС. Принятые меры по интеграции мигрантов в австрийское общество были более жесткими, чем позиция НП месяцами ранее.
Мигранты, включая и новоприбывших, обязаны были показать хорошее владение немецким, в противном случае они обязаны были пройти интеграционные курсы, 50% стоимости которых погашало государство (в соответствие с проектом ПС). Провал не вел к депортации, но проваливший обязан был повторно пройти курсы (гос-во погашало в этом случае ещё меньшую часть). Только после повторной неудачи, если у проходившего не было постоянной визы, его депортировали. Миграционное законодательство, на чем так настаивали лидеры ПС, не было изменено. Зато, мигрантов дактилоскопировали. Обоснованием этому стали теракты 11 сентября 2001 года. Ко всему этому, правительство резко поменяло квотирование иностранной рабочей силы: квоты на квалифицированную рабсилу были увеличены на 50%, а вместо низкоквалифицированной было принято решение «завозить» временную рабсилу. Воссоединение семейств, визы более чем на год — были отменены.
Принятые законы позволили «Социал-демократическая партия Австрии» СДПА, Зеленым, правозащитным и иным общественным организациям говорить о том, что НП уступила требованиям ультраправым из ПС, что ещё больше накалило обстановку в обществе.
Как видим, ПС, оказавшись у власти, пусть и не в полной мере, но сумели реализовать немалую часть своих предвыборных обещаний. Тем более важно, что последующие изменения миграционного законодательства мало повлияли на занятость, уровень преступности и прочее. Зато в момент кризиса 2008 года, правительственные коалиции немедленно перешли к мерам жесткой экономии и урезания социальных расходов. Это ударило в первую очередь по гражданам страны, ужесточение миграционного законодательства не спасло их от необходимости расплачиваться за капиталистический кризис. Все спасали буржуазную экономику Австрии.
Италия
К моменту прихода к власти правительства коалиции «Дома Свобод«, в которую входила Лига Севера (ЛС), в Италии было принято несколько законов, которые касались регулирования миграционной сферы. Это были законы 1986 года (закон 943), закон Мартелли (1989) и закон Турко-Наполитано (1998). Законы с одной стороны гарантировали соблюдение в отношении мигрантов буржуазных прав и свобод, а с другой регулировали миграцию, ужесточили контроль границ страны. В тоже время, законы были направлены на удовлетворение желаний итальянского большого бизнеса, которому было необходимо большое количество относительно дешевой рабочей силы.
Умберто Босси, Лига Севера
С момента образования ЛС, она начала бешеную атаку на эти законы. По мнению главы Лиги — Умберто Босси, — законы были слишком мягки, поощряли иммиграцию, да ещё и наделяли мигрантов разве что не правами граждан страны, что было уже прямой демагогией. Как только ЛС вошла в правительство, она стала проводить компанию за отмену принятых законов или их изменение (это особенно касалось квот и связи между миграцией и внутренней занятостью). Соглашение, заключенное перед формированием коалиции, между «Вперед Италия» (ВИ) и ЛС облегчало деятельность последней.
В феврале 2002 года новый закон ЛС (закон Босси-Фини), вносивший серьёзные поправки в закон Турко-Наполитано, прошел Сенат. Основные поправки касались:
- связи между миграционными квотами и занятостью. Квотирование прямо привязывались к занятости и потребностям в рабочей силе по отраслям;
- работа должна была предоставляться только в том случае, если мигрант имел договоренность с работодателем, для него было готово жилье, и как только работа прекращалась, мигрант терял разрешение на работу и пребывание в стране;
- граждане стран, не являвшихся в тот момент членами ЕС, не могли получить визу для поиска работы в стране;
- материальная помощь мигрантам не имеющим работу в стране была поставлена вне закона;
- работодатель мог затребовать иностранную помощь только в случае обращение в специализированный центр занятости. При этом он должен был указать число рабочих рук и их квалификацию;
- после окончания разрешения на работу мигранту давалось небольшое время для нахождения новой или он должен был быть депортирован;
- воссоединение фамилий было, конечно же, запрещено. В особенности это касалось дальних родственников;
- были резко увеличены штрафы за нелегальный въезд;
- пойманный при нелегальном въезде подвергался краткосрочному тюремному заключению. После третьей попытки въезда, оно увеличивалось на срок между годом и четырьмя тюремного заключения;
- в целых пресечь деятельность контрабандистов, массово ввозивших мигрантов в страну, армии были даны полномочия по блокированию плавательных средств заподозренных в контрабанде, увеличены штрафы и наказания за контрабанду. Страны, готовые бороться с нелегальной миграцией, могли надеяться на финансирование этих усилий со стороны итальянского правительства (речь идет об средиземноморских и балканских соседях Италии в первую очередь).
Как видим, мер намечалось много. Некоторые даже имеют попытку прямого регулирования и планирования потребностей в рабочей силы — прямо-таки «планомерное и поступательное развитие». Но на пути такого недоношенного «национал-социализма» с пастой и Кьянти встала как парламентская оппозиция правительственной коалиции, так и ряд партий внутри коалиции. Глава одной из христианских партий внутри коалиции, CCD, заявил о необходимости легализации работающих мигрантов, особенно тех, кто занят в сфере ухода. Босси, который должен был доказывать и своим сторонникам и своим противникам внутри партии, что союз с Берлускони может привести к видимым результатам, яростно защищал своё детище, заявив, что только «политическая верхушка и промышленный класс» не хочет принятия закона. А что до Рокко Бутильоне из CCD, то «товарищ» Умберто бодро заявил, что легализация мигрантов в сфере ухода означает «легализацию миллиона проституток».
Джанфранко Фини, Национальный Альянс
Однако, «сексуальные проблемы» Босси и коалиции столкнулись с ожесточенным сопротивлением общественных организаций, профсоюзов, Церкви, буржуазии и левоцентристов. Дошло до того, что глава Ассоциации промышленников региона Венето заявил, что он боится того, что закон будет сдерживать промышленное развитие его области в общем, и страны в частности. Часть организаций, таких как антиглобалисты, леворадикальные партии и ряд других прямо заявили, что закон Босси-Фини является расистским. Их слабо утешало то, что конкурирующий закон «Национального Альянса» (НА) вообще предлагал ввести этнические квоты. Тем не менее, закон был принят.
Итог был соответствующим. С наступлением кризиса итальянская буржуазия с большим удовольствием вышвырнула на улицу миллионы трудящихся, что вылилось с 2008 года в постоянный рост забастовок и массовых протестов. С того момента, когда «волна Оккупая» накрыла Европу, именно страны Южной Европы — Испания, Италия, Греция, — оказались в первых рядах тех, население которых предпринимало ожесточенное сопротивление мерам жесткой экономии. Антиимиграционные меры ничего не дали трудящимся Италии, однако смогли заострить региональные противоречия внутри страны и небезуспешно раскалывать её рабочий класс. Меры также не смогли серьёзно повлиять на рынок труда, зато увеличили бюрократию, а ряд их положений в дальнейшем прокладывали путь мерам по урезанию социальных трат, способствуя ухудшению положения рядовых итальянцев.
Идеология,политика и иммиграция
Остается подвести итоги, сравнив политические меры правительств, в которых были ультраправые, и идеологию последних. Центральные пункты программ обеих партий требовали: ужесточения миграционного законодательства, отмены воссоединения семей, низкие квоты на иностранную рабочую силу, гостевые визы и модель временной рабочей силы для иностранцев, ужесточение требований к получению статуса беженца, прямая связь между занятостью и иммиграцией, предпочтение местным в найме и т.д. Согласно австрийским и итальянским ультраправым, только удовлетворение такого рода ограничений способствовало бы борьбе с преступлениями, совершаемыми мигрантами, с утратой «культурной идентичности», с увеличением нагрузки на социальную систему страны.
Нет сомнения, что большое количество выдвинутых в программах ультраправых требований было удовлетворено. Были приняты законы, ограничивающие время пребывания, заменяющие постоянное разрешение для мигрантов-рабочих на временное, ужесточен контроль границ. В Австрии ввели дактилоскопирование, а в Италии дали военными право ведения морских операций против контрабандистов и т.д. Иными словами, было сделано все что только было возможно, чтобы максимальным образом снизить присутствие иностранной рабочей силы на местном рынке труда. И все бестолку, если говорить о конечном результате, поскольку с момента начала кризиса 2008 года, местные рабочие были первыми, кто принял на себе удар сокращений, урезаний социальных прав и отмены разнообразной материальной помощи.
В тоже время, прямой является связь между паразитированием на страхах о «культурной экспансии» и запрете на воссоединении семей мигрантов или резком увеличение доли временных рабочих и агрессивной атаки на «мулькультурализм». Из принятой идеологии вытекали соответствующие меры, которые вели к сокращению доли иностранного населения в стране. Правда, ни к чему толковому они не привели из-за активного принятия стран ЦВЕ в состав ЕС и усиления заграничной миграции. Прямой является и связь между защитой «культурной идентичности» (Heimat) в Австрии и обязательным прохождение соответствующих культурных и лингвистических интеграционных программ. Все эти меры, по мнению ультраправых, должны были «воссоздать или сохранить богатые и преуспевающие общества Австрии и Италии». Тем более понятны связи между идеологическими положениями о прямой связи между преступностью и миграцией.
Однако, кризис все расставит на свои места. Окажется, что все эти меры — чистый пшик, которые скорее могут рассматриваться как пустая трата времени, средств и человеческих усилий.
Тем не менее, как видно из самого рассмотрения принятых законов, далеко не все положения программы были приняты. Например, этноквоты или что-то подобное, а также полный запрет на иммиграцию в страну выходцев из не европейских и не христианских стран, о чем говорили ультраправые, не были приняты. В определеной степени этому способствовало как сопротивление общественности, так и принятые самими странами международными обязательства — например, ратификация Международной Женевской конвенции, которая имела особые положения о правах беженцев и обязательствах по их соблюдению.
Каковы была вероятность того, что если бы ультраправые не вошли в правительство, никакого запретительного миграционного законодательства не было бы? На тот момент — существенная. Правда, в последствии, законы ужесточили даже левоцентристы, но в тот момент, они были настроены резко против ужесточения, особенно того, какое было предложено ультраправыми. Например, нет сомнений в том, что если бы ПС не давили бы на своих австрийских партнеров по правительственной коалиции — НП, никакого дактилоскопирования или культурно-лингвистических мер по интеграции не было бы принято. Тем более в Италии не был бы принят закон Босси-Фино, который прошел благодаря политической сделке между ВИ Берлускони с одной стороны и ЛС Босси и НА Фини с другой.
С другой стороны, хотя сложно проложить прямые связи между идеологией и принятыми политическими решениями, хотя бы потому, что они являются в той или иной мере компромиссом, заключенными в борьбе с оппозицией, всё же в рассматриваемых случаях — связь между идеологией ультраправых, их политической программой, предлагаемыми ими проектами решений тех или иных вопросов и принятых законопроектов, очевидна. Таким образом, ультраправые не только и не просто сдвигают вправо общественные настроения, придя к власти, они пытаются реализовать свои установки.
И здесь необходимо отметить важную деталь: возможность опереться на массовый электорат, в определенной мере позволяет несколько снизить зависимость от тех или иных групп и слоев буржуазии. Ну, хотя бы потому, что чем массовей партия, тем более опирающаяся на средние слои, верхушка которой состоит их состоятельных и богатых людей, тем больше средств к ней придет со стороны рядовых сторонников и партийцев. А значит, их прямая задача — увеличивать свою массовую поддержку, что мы и наблюдаем в деятельности разных правопопулистских партий. И, хотя, миграционная демагогия играет колоссальную роль в идеологии партий ЛС или ПС — второй важной установкой, которая прямо выходит из миграционной, является активное неприятие существующей политической верхушки, которая прямо связана с крупнейшей буржуазией, и определенный анти-буржуазный пафос. Более того, поскольку обвинения в коррупции, забвении интересов рядовых граждан и поощрения миграции, частично находит доказательство в деятельности и высших чиновников и представителей крупнейшей буржуазии, ультраправые популистские партии умеют завоеватель популярность разочарованных масс — разорившихся мелких хозяев, служащих, бюджетников, консервативно настроенных рабочих и ряда других групп населения.
Post your comments