От прочтения статьи Виктора Мараховского у меня настал тот неловкий момент, когда я согласен со всем сказанным в этой статье, но не могу остаться в стороне. И да, чтобы лучше понять, про что я тут буду говорить, вам имеет смысл прочитать эту статью, хотя в целом можно понять дальнейший текст и без этого.
Так вот, неловкость момента в том, что я согласен практически со всем там сказанным. Но согласен как бы «по отдельности с каждым пунктом», а вот включение всех этих мыслей в единый текст и контекст лично у меня оставляет чувство, что правда тут сказана в такой форме, что может создать весьма далёкое от правды восприятие данного вопроса.
Я, как вы знаете, действительно имею хобби — конструирование образа будущего. А при сравнении образа будущего мира, с окружающей реальностью, а также при оценке степени наличия оного образа в умах граждан, у меня с неизбежностью возникает желание «модно пожаловаться» на вот это вот всё и яростно вот это вот всё «отламентировать».
И чтобы оное начать, я процитирую фрагмент из статьи Виктора.
«Основной опорный пункт исторического самосознания — Великая Отечественная — сформировался вообще «снизу» и сейчас является практически бесспорным.
В этой сфере ещё сохраняется некоторый разнобой между народной трактовкой «мы победили самое страшное зло в истории, победим и любое другое» и интеллигентным «да, наши предки победили, но какой страшной ценой». Но при этом концепции, в принципе отрицающие ВОВ как «точку сборки» русского современного самосознания, несмотря на гигантские вложенные средства и творческие усилия — сегодня полностью маргинальны и пьют баварское где-то на окраинах общественной мысли».
Написанное здесь — правда. Более того, описанное тут правда является национальной идеей — точнее, частным случаем национальной идеи — хотя Виктор дальше по тексту резонно замечает, что для национальной идеи такое не годится.
Оно, конечно, не годится, но является. Мы ведь живём в совершенно несправедливой вселенной, которая никоим образом не гарантирует, что национальная идея в обязательном порядке должна быть годной и приводящей к дальнейшему процветанию. Бывают — и даже чаще — такие национальные идеи, которые наоборот приводят к деградации и последующему коллапсу.
Ну, например, в Германии во времена Гитлера была именно такая. Ведущая к деградации и коллапсу, хотя и радикально отличающаяся от той, о которой пойдёт речь.
Так вот, национальной идеей для граждан РФ стал принципиальный отказ от участия в собственном развитии.
О чём нам на самом деле говорит эта самая «всеобщая точка сборки»? О том, что какие-то замечательные люди когда-то давно победили очевидное зло. Это без иронии — правда так. Это правда были замечательные люди, и это правда было очевидное зло, и они его правда победили.
Однако в «точку нашей сборки» всё это превращается совсем даже не случайно: нам действительно повезло быть потомками этих людей. И одновременно с тем нам нужен повод чем-то гордиться, ничего заслуживающего почёта при этом не делая.
И вот в этом текущая «национальная идея»: по историческим причинам нам досталось много всего. И хотя изрядная часть уже приватизирована, до сих пор кое-что ещё остаётся. У нас огромная территория (хотя часть её уже потеряна), у нас есть очень красивые места, наши предки первыми вышли в космос, наши предки победили фашизм. В общем, у нас есть много всего, к чему лично мы имеем не большее отношение, чем сын миллиардера к миллиардам своего папы. Хотя, как и этот сын, мы получаем это по наследству.
Фактически, мы гордимся тем, что у нас есть, поскольку оно у нас осталось, а не тем, что мы сами сделали или хотя бы собираемся сделать. Или хотя бы просто хотели бы сделать.
Если мы взглянем на идею Советского Союза (которая не была «национальной», но была официальной и всеобщей), то обнаружим, что она в годы его расцвета была направлена строго в будущее. Там говорилось, что главной мечтой советских граждан является построение своими руками правильной системы взаимоотношений, обеспечение возможностей развития каждого, накопление знаний, освоение космоса и тому подобное.
Даже главный праздник — Седьмое ноября — праздновался не как «дань прошлому», а как стартовая точка к будущему. Октябрьская революция — и это постоянно подчёркивалось — была не завершающим этапом, а самым первым. Тем моментом, когда «мы окончательно определились» (пусть даже позже и оказалось, что на самом деле далеко не все и совсем даже не окончательно). Это был не день победы «Великого Ленина над силами зла», а «тот день, когда мы ступили на этот маршрут».
И «мы» тут, кстати, тоже ключевое: та идея не подразумевала «аутсорса» — что-де «мы-то, конечно, за, но сделает всё это пусть кто-то другой». Предки с Великим Лениным во главе, разумеется, тоже свершали великое, однако и мы свершаем тоже. И будем свершать. Вот про что было в той идее.
И даже если лично вы — поклонник авторитета предков, то и тут вам скажут, что покойный Великий Ленин очень огорчился бы, если бы узнал о ваших попытках зааутсорсить реализацию нашей общей с ним Идеи. Ты не славь Великого Ленина и под это дело расслабляй булки — ты работай, как он. Думай столько же, сколько думал он. Или даже больше.
Опять же, тут речь не про то, был ли Ленин на самом деле великим или это потом сочинили. Тут про то, что даже если мы предположим, что был, то ты всё равно наследуешь не его успехи, а его стремления, мотивации и обязанности по отношению к самому себе и человечеству.
И вот тому наша современная альтернатива: великие победившие предки превращаются в хоккейную команду, за которую чел с пивным пузом, намертво засевший перед телевизором, яростно болеет. И несмотря на все разговоры о преемственности, вся она сводится к чему-то среднему между красочным шоу и выторговыванием себе авторитета на основании того, что «а наши-то победили».
«У нас такой сильный хоккей», да, но ты-то сам сидишь с пивным пузом перед голубым экраном. И тебе даже в голову не приходит в этом участвовать — как максимум, пообещать, что если бы тебе дали клюшку, форму, команду, другое тело и все условия, то ты обязательно всем бы ещё раз показал. Хотя и в прошлые разы всем показывал совсем даже не ты.
Это — как если бы тебе сказали: «шах и мат, я выиграл партию». А ты бы на это ответил: «ну и что, а мой дедушка, зато, твоему когда-то рожу набил».
Таки да, национальной идеей стало то, что мы с нашим пивным пузом великие по наследству, но сами ничего такого делать в принципе не собираемся.
И это зашло так далеко, что, например, лидер нашей самой крупной официально оппозиционной партии в прямом эфире говорит: «Россия исчерпала лимит на революции». И на следующий день он всё ещё остаётся лидером. И в партии всё ещё остаются люди кроме него. И она продолжает считаться оппозиционной.
Революция — это принципиальное изменение общественных отношений. И вот на такое, оказывается, у нас уже исчерпан лимит. «Да, сейчас хреново, но, слава богу, и дальше будет так же».
… «или даже хуже» — удивительно, но и это сейчас выступает позитивным доводом в пользу отсутствия подвижек для изменений: дальше будет хуже, поэтому надо радоваться тому, что есть сейчас. Радикальный фатализм. И принципиальный отказ считать, что будущее, вообще-то, рождается из настоящего. И то, что дальше будет хуже, всегда вызвано в том числе тем, что есть сейчас.
Но нет. Текущая «национальная идея» подразумевает отказ и от участия, и от того, что участвовать нужно, и даже саму идею, что поучаствовать можно. Будущее — оно как бы само по себе. От нас как бы ничего не зависит. Вся наша самоидентификация исключительно в том, что наши предки что-то сделали, в том числе, для нас. Но мы сами ничего делать в принципе не будем, а будущее как-то само нарисуется.
Знаете, какую фразу я — любитель создавать образ будущего — слышу чаще всего, когда начинаю его с кем-то обсуждать?
Нет, не возражения по поводу несоответствия моих идеалов идеалам собеседника. Не критику каких-то недоработок в концепции. Не жалобы на то, что нам всё это будет очень тяжело построить. Нет.
Чаще всего я слышу фразы: либо «у Маркса (Ленина, ещё кого-то) всё уже написано», либо «не надо сейчас заморачиваться — умные люди потом сами разберутся». Не критику концепции, а отказ от самой возможности хоть как-то думать о будущем.
Великие предки думали — вот их и читай. А нам всем не надо — не того мы все масштаба.
А потом, как мы надеемся, из ниоткуда появятся великие потомки и со всем разберутся.
А сами мы сейчас вроде как живём в чёрной дыре между прошлым и будущем. У нас тут разрыв непрерывности времени — мы просто хотим пересидеть хоть как-то. У нас великая миссия такая — хоть как-то пересидеть.
Ну а поскольку это уж совсем позорно звучит, мы это переформулируем в «обеспечить само наличие у нас потомков». Вот так вот, наша великая миссия — то самое, с чем человечество отлично справлялось сотни тысяч лет, не подозревая, что тут, оказывается, есть офигенная заслуга и зашкаливающих масштабов подвиг.
Аутсорс, как подвиг, да.
Причём даже вопросом: а с чего вдруг потомки не решат ровно так же «пересидеть и зааутсорсить следующему поколению»? — задаваться не следует. Конечно, у них сейчас в качестве примера будут исключительно пузатые болельщики, и вырастут они среди них, но всё равно они потом как-то там соберутся и сделают. Мы, имея перед глазами гораздо более крутые примеры своих предков, не собрались, но наши потомки-то — да, обязательно.
И тут как бы получается, что лучшее, что мы можем сделать для потомков — не дать им общаться с нами. Про преемственность с нашими предками ещё можно поспорить, но вот с нами им её уж точно не надо — это уж точно путь в пропасть. Эдакая «национальная идея»—Уроборос: сжирающая даже саму себя.
Ну а чего такого-то? — спросят многие — надо ж как-то выжить, вот мы и выживаем. Чего прицепился?
И я отвечу. С национальной идеей, состоящей исключительно в аутсорсе будущих свершений потомкам и приватизацией прошлых свершений предков, выжить можно только при условии божественного вмешательства. Без него выжившие в лучшем случае превратятся в задворки тех, у кого есть иная «национальная идея» — направленная в будущее.
И даже если предположить, что кризис идей сейчас у всех, то и это тоже временно. Сегодня у них кризис, и направленной в будущее идеи нет, а завтра она появится. А послезавтра вы будете их задворками.
Тем более, что это — очень оптимистично думать, будто «так у всех». Нет, так не у всех. Посмотрите на Китай, например. Который уже прошёл этап создания самой мощной в мире экономики (что напрямую озвучивалось как их общая идея), а сейчас начинает этап становления самым наукоёмким и технологически развитым государством. С программой освоения других планет, на минуточку. И с повтором высадки на Луну человека, в частности.
Да, собственно, даже США имеют какую-никакую, а идею, направленную в будущее. Пусть в ней даже фигурирует совершенно отмороженное «мировое господство», но это всё равно весьма далеко от принципиального сидения перед телевизором, в котором показывают победу «наших» хоккеистов.
Кроме того, да, этот ваш Илон Маск, конечно, сомнителен, но, во-первых, отданные ему проекты таки начали срабатывать, а во-вторых, даже если бы они были фэнтезийными, они всё равно вдохновляют людей. Люди хотят вот этого, и само их желание обязательно скажется на их будущем.
А что будет у нас?
Нет, я допускаю, что по доброте душевной американцы или китайцы не будут нас истреблять, а даже, не исключено, возьмут к себе на роль глуповатого младшего брата, но такое всё-таки тянет не на «мы добились», а на «спасибо, что не умочили».
Кроме того, я не считаю, что исчезновение какой-то нации — конец всему. Нации исчезают, растворяясь в других, но человечество продолжает жить и развиваться. Однако между «это ещё не конец всему» и «это — успех, в котором мы поучаствовали» тоже есть огромная разница.
А если окончательно упасть в чёрную дыру, то выбраться оттуда будет уже невозможно. Поэтому растворение в окружающих окажется ещё не самым плохим вариантом.
Post your comments