communist.ru

Стихотворение К. Симонова из цикла «Друзья и враги», 1949-1954 годов.

Бывает, случится не самое главное,
Что даже не стоит событие имени.
А все же среди полетов и плаваний
Нет-нет, да и вспомнишь об этом именно.
Погодка была…. Ни себе, ни вам
Не пожелаю такого веселья.
Сказал Амстердам: — Посадки не дам! –
И в Брюсселе тоже не сели.
Самолет мотало и вкривь и вкось,
Дождем попадало и в бровь и в глаз,
Как будто мы мелкая рыбная кость,
Что небу в глотку назло впилась.
Ему — лишь бы выплюнуть, все равно,
С визами мы или без виз!
Только б найти в облаках окно,
Через которое сбросить вниз!
И наконец, словно «вира-майна»
Кто-то скомандовал за облаками,
Мы валимся ночью в Франкфурт-на-Майне,
Туман до земли продирая боками.
Нам, собственно, надо бы прямо до Лондона,
Но мы среди прочей укачанной публики,
Поскольку погода нам Богом не додана,
Нисходим на землю Боннской республики.
Пол…. Четыре ноги. Сапоги.
Над сапогами – два тела поджарые,
Над телами – усы, над усами – носы,
Над носами – две каски, почти пожарные.
Смотрит нам шуцман в лица зеленые,
Смотрит второй – в книжицы красные,
Стоят, как два слона удивленные,
Хоботом пробуя что-то опасное.
И вдруг над их недремлющим глазом,
В их гробоподобной – с решетками – комнате
Мы с Фединым фыркаем оба разом:
— Как там у Маяковского – помните?
Еще только строим Магнитогорски
И, первою сотней тракторов гордые,
Еще собираем газики горьковские
Покуда что из деталей Форда.
Еще ни метро нет, ни Волго-Дона,
И китайцам еще лет двадцать драться,
И до Берлина свои знамена
Не пронесли еще сталинградцы.
А Маяковский насмешек лавину
Буржуям на голову рушит бесстрашно!
Хоть нет за спиной его и половины
Всего, что сегодня стоит за нашими.
И хоть с визами дело пахнет кутузкой
И шуцманы, видно, на это надеются,
Номы смеемся, мы, двое русских,
Двух паспортов советских владельцы!
И, подивившись такому нахальству,
Для коего не предусмотрен параграф,
Шуцман первый идет по начальству,
А шуцман второй – видать, не из храбрых! –
Он, подальше от нас затесавшись в угол,
Пока их начальства звонят друг другу:
— Что делать на ночь с красной опасностью? –
В итоге – тот, первый, приходит снова
И, с порога трубя, как труба ерихонская,
Разрешает нам ехать в отель, взяв слово —
Не взрывать и не портить республику Боннскую!
Поскольку мы, собственно, и не хотели
Заниматься подобными злодеяниями,
Мы даем это слово, берем в отеле
Номер в две пушных немецких постели
И долго хохочем под одеялами.
И только тут, на исходе дня,
Когда кончены все по мукам хождения,
Я вдруг вспоминаю, что у меня,
Как ни странно, сегодня — день рождения!
И поскольку уж это вспомнено мной,
То, открыв чемодан Федина,
Мы с ним пьем по одной и еще по одной:
— За тех, кто в пути, — как дома заведено.
За дождя пеленою немецкие шпили торчат,
Над душой за стеною американцы мычат:
— Что стесняться в своем Франкфуртском уезде? –
За дверьми кто-то шепчется: — Deine…. Meine –
Франкфурт-на-Майне – так Франкфурт-на-Майне!
…………………………………………………………………………..
Наши крылья уже над Ламаншем висят.
Утро. Можно поставить точку.
Пусть над этим стихом улыбнется дочка,
Когда ей будет двадцать, а мне – пятьдесят.
Когда в этот вот самый Франкфурт-на-Майне,
Что сейчас, казалось, глаза бы повыколол,
Пригласят студентки единой Германии
Подружек-москвичек к себе на каникулы.