Вечером в пятницу, 30 января, на третьем этаже здания библиотеки академического Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) в Москве начался пожар. Огонь не могли погасить более суток, к концу которых все здание было, со строительной точки зрения, разрушено (то есть непригодно для дальнейшего пребывания в нем людей).
Для тех кто не в курсе. ИНИОН представлял собой совокупность научно-библиографических, переводческих и т. п. служб, выстроенных вокруг гигантского книгохранилища, крупнейшего в России собрания литературы по общественным наукам и четвертого в России по размерам собрания книг вообще, ведущего свое начала от библиотеки Комакадемии 1920-х годов. Я говорю «книгохранилища», а не «библиотеки», потому что слово «библиотека» предполагает поток посетителей, абонемент, читальные залы и все такое. В каком-то количестве в ИНИОН все это было, но составляло ничтожную долю функций института.
В результате ЧП в здании обрушилась кровля на площади около тысячи квадратных метров. Огнем были полностью уничтожены собрание документов ООН, перевезенная на хранение библиотека Института Мировой Литературы им. Горького и справочный аппарат, составлявшийся сорок лет и являвшийся основным научным результатом работы института. Повреждение основных книжных фондов, находившихся на нижних этажах, точно не известно, но оценивается в 15-20%.
Пожар вызвал бурную реакцию у гуманитарной общественности, от официозной до непримиримо-оппозиционной. Было поднято много вопросов, как старых так и новых. Переписка эта весьма поучительна, но навряд ли может быть сведена в пару абзацев. Поэтому мы просто указываем на наиболее интересные публикации, вызванные пожаром.
Lqp
В России горел ИНИОН, а в США в Нью Йорке сгорел городской архив в Бруклине с более чем 4 миллионами коробок с записями.
Все это лишнее напоминание о том что оцифровка книг, бумаг, записей и всего знания — это важнейшая задача.
Иван Бегтин, главный российский специалист по открытию государственной информации
Сгоревший институт-библиотека был своего рода символом — памятником уже не существующей российской общественной науки. Мертворожденное образование, которое скрывалось за фальш-вывеской «наука» жило переводами и их интерпретациями, а не изучением советского и постсоветского общества. Грифы «ДСП», «Фонд директора», «Для научных библиотек» и пр. на «единицах хранения» создавали у посетителей этого уродливого сооружения иллюзию существования тайного знания, доступ к которому давал якобы какие то возможности понять то, что понять — используя понятийный аппарат переводов — в принципе невозможно.
Симон Кордонский (легендарный дядька, в данном случае,
на мой взгляд, пишет чушь, но пусть будет, потому что легендарный дядька)
Слово «ИНИОН» я впервые услышал от Ю.М. Лотмана, он показал нам, как пользоваться аннотированными библиографическими летописями работ по литературоведению, и это было что-то вроде чуда: какие-то люди где-то в Москве сидят, читают статьи про Дельвига или там наоборот — Федина, а потом кратко суммируют это дело и постоянно издают с именными и предметными указателями.Потом выяснилось, что вовсе не «какие-то», а вполне правильные люди, но сперва мы этого не знали.
Еще несколько лет назад коллега, живущая рядом с институтом, зайдя в управу, чтобы выяснить, не будут ли сносить ее пятиэтажку, увидела на плане перспективного развития района на месте ИНИОНа — торговый центр.
На протяжении этих лет о судьбе ИНИОНа ходили разные слухи. В последнее время не было уверенности, что он переживет этот Новый год.
Это не первая крупная библиотека, сгоревшая в стране в мирное время. В этих историях много похожих деталей. 14 февраля 1988 года в Ленинграде произошло трагическое событие. Загорелась библиотека Академии наук. Пламя потушили, но пожар начался на следующий день уже на другом этаже. Выгорел фонд Бэра, а это редкие книги, пламя уничтожило подшивки газет за многие годы — тех газет, что выходили в 20-30-х годах прошлого века, тех, что печатались во время блокады. Руководство БАН поспешило рапортовать, что масштабы трагедии преувеличены. На следующий день бульдозер стал ровнять с землей остатки сгоревших книг, выброшенных во двор здания.
Академик Лихачев заказал на свои деньги фотографии погибших книг и поехал с этими снимками в Москву, в Президиум РАН, но тщетно. В той истории было много темного, например, два очага возгорания. Однако следствие закрыли, виновных не нашли, о причинах пожара умолчали. Некоторые сотрудники открыто обвинили директора Валерия Леонова. Был гигантский скандал, после чего часть сотрудников уволилась. Книги спасали всем Ленинградом. Их сушили дома и ученые, и обычные ленинградцы. Фонд был залит водой, из-за этого раритеты повредил грибок. А это пагубно для здоровья и книг, и людей. Пять лет ушло на то, чтобы подсчитать убытки. С 1988 года восстановили только 30 процентов.
Второй по величине пожар в Петербурге был в Пулковской обсерватории, там в 1997 горела библиотека. История тоже мутная. Из книгохранилища пропало несколько ценных экземпляров, сотрудники стали прятать ценные книги, после этого и случился пожар. Были свидетели, которые утверждали, что старинный географический атлас «Птицы Америки» из Пулкова чуть позже появился на одном из аукционов в качестве лота. И снова никого не наказали.
Владимир Фортов, Президент РАН
Ведь прощались не только с раритетным собранием. Прощались, вообще говоря, с гутенберговской эпохой, в которой библиотека была храмом культуры, а слово «гуманитарный» обозначало тягу к искусствам творческим, свободным и прекрасным. Словосочетание «гуманитарные бомбардировки» тогда еще не было известно — и даже показалось бы диким. С международными дармоедами слово тоже слабо ассоциировалось.
Те давние гуманитарные штудии четвертьвековой, тридцатилетней давности сегодня представляются невозвратно канувшим вчерашним миром. Причем не советским вчерашним миром — СССР был довольно причудливым игралищем исторических судеб, так что в случае с чисто советским феноменом чего уж там было бы дивиться эфемерности брежневской осени. Но нет. Речь идет о вчерашнем мире европейской культуры вообще с ее почитанием многослойной письменной традиции, с неуемной книжной жаждой и с очевидным уклоном в начетничество — от слова «читать».
С профанацией университета, с духом 1968 года, с последующим явлением интернета об руку с копирайтом все это было и прошло, и быльем поросло. Другое дело, что в сопровождении катаклизмов, ознаменовавших распад СССР, в России переход к послегутенберговской культуре происходил особенно болезненно и нервно.
Максим Соколов, журналист, телеведущий
Ну, что, сгорели фонды библиотеки РАН?
Утрачены безвозвратно?
Хорошо, что их в электронную форму не перевели.
Уж лучше так, чем возможность попадания в руки пиратов.
Блоггер Nepsilonis
Самое удивительное в этом то, что Юрий Сергеевич Пивоваров, историк и политолог, доктор и профессор, академик и директор ИНИОН – еще и «антисоветчик» (самоназвание г-на Пивоварова), в свое время требовавший отделения от России Сибири и Дальнего Востока с целью «интеграции в какие-то европейские структуры» в отдаленном будущем.
По какой причине идейное антисоветское руководство библиотеки решило построить для себя свой собственный маленький Советский Союз с вахтершами и железными решетками, а не коммуникационную площадку, остается сложной антропологической загадкой.
Возможно, речь и в самом деле идет о психологии некоторой интеллектуальной избранности, и именно ее сохранение требует статуса специального хранилища «не для всех» (по всем остальным признакам устаревшего). Существование ветхого феодального замка, хозяин которого скорее погибнет под обрушившейся кровлей, чем пустит внутрь рабочих. Не говоря уже о том, что статус распорядителя значительным недвижимым фондом в Москве всегда наделяет говорящего значением.
Вадим Ветерков, публицист
Юрий Пивоваров — эффективный директор библиотеки ИНИОН.
Через год-другой получит награду от какого-нибудь проамериканского фонда и переберется за границу, в теплую Калифорнию. Хорошо поработал — хорошо встретит старость.
http://www.elarobot.ru/ Автоматический книжный сканер ЭЛАРобот Р-2 — устройство, разработанное для оцифровки книг различного формата и качества. «Умный» робот самостоятельно определяет размер книги, перелистывает страницы, сканирует и обрабатывает полученные изображения. Сканер способен оцифровывать до нескольких десятков тысяч книжных страниц в день, за короткое время, создавая электронные коллекции фондов библиотек, музеев, архивов.
Но Юрию Пивоварову некогда было разбираться с технологиями оцифровки и вверенной ему библиотекой, всю свою энергию он посвящал борьбе со Сталиным, СССР и Путиным.
Колясников Сергей aka Zerg
Костер из бесценных книг был сложен в ИНИОН РАН 30 января. Однако и сегодня, неделю спустя, на Нахимовском проспекте тащит гарью. Кто видит здание библиотеки впервые, удивляется его относительно небольшим размерам. Примерно так же советские бойцы в 1945 поражались миниатюрному рейхстагу в захваченном ими, наконец, Берлине. Выпавший белый снег создает особую декорацию, скелет, на нетронутой черной свалке. Нельзя восстанавливать это здание, надо оставить все как есть. Пусть этот спекшийся кусок станет памятником российской демократии и непрерывным российским «реформам», которым в этом году исполняется ровно тридцать лет (1985-2015). Надо поставить его под стекло.
Вся госмашина многие годы всеми силами борется с горсткой людей, которые после работы бесплатно и бескорыстно сканируют книги, для того, чтобы их смогли прочитать те, кто не может купить или достать, как правило по причине их отсутствия, бумажные книги.
Теперь сгорела Библиотека. Сгорела четвертая часть фондов: 4 млн. томов. Постепенно выясняется, что в ней отсканировали 7000 томов за 7 лет, что абсолютно отсутствует законодательная база для сбора библиотекой электронных версий новых книг и журналов. Что не выделяется денег на сканирование (на полях отметим, что сами библиотеки никак не контактируют с обществом и зачастую сканируют то, что уже давно очень хорошо отсканировано и выложено, а многие библиотеки сканируют одновременно одни и те же издания…).
Лет восемь назад я подписал Договор с РГБ, по которому РГБ могла забирать с моего сайта все, что им понравится и выкладывать у себя. И они, кстати, на тот момент все мои электронные публикации перенесли и к себе тоже и каталогизировали их в общий каталог. Но потом все это и прекратилось и пропало уже сделанное. Теперь в РГБ есть только коммерческий Литрес как внешний ресурс.
Коммерческие интересы, борьба с авторским правом — иначе не назовешь борьбу за то, чтобы книг не читали (ведь основное авторское право — быть прочитанным!). Результат? Да гори все ясным пламенем.
Андрей Никитин, содержатель электронной библиотеки Imwerden
8 декабря 2013 года на заседании Совета депутатов района Черемушки 14-м пунктом повестки дня был вынесен вопрос «О проекте распоряжения префектуры об утверждении актов выбора земельного участка для строительства объектов религиозного назначения (по улице Профсоюзной, вл. 21-23)». Речь шла именно о той самой низине, где расположен ИНИОН. Разместить там церковь было просто невозможно — не было места. Фактически речь шла о том, что ИНИОНу нужно потесниться.
Алексей Гусев, депутат местного совета Черемушек
Меня не оставляют сомнения по поводу того, что произошло в одном из старейших научных институтов. А произошло вопиющее. На мой взгляд – это дерзкий и умышленный поджог.
Пожар, с которым не могли справиться сутки, не может быть случайным. Любое локальное возгорание могли бы потушить моментально. А здесь создается впечатление, что поджог был не в одном месте, а в нескольких местах, чтобы тушить было как можно сложнее. На мой взгляд, этот акт вандализма совершили не дилетанты-хулиганы, а специально заточенные профессионалы.
На воре и ИНИОН горит?
В свое время (я бы даже уточнила советское время) ИНИОН отслеживал абсолютно все интеллектуальные новинки, давал возможность ознакомиться с совершенно уникальной передовой литературой книжного рынка, конкурируя по ценности хранимой информации не только с отечественной всеми известной «Ленинской библиотекой», но и крупнейшими мировыми фондами, в хранилище имелись уникальные печатные издания XVI-XVIII веков.
Что же сейчас? Библиотека будто застыла во времени а-ля 70-е годы прошлого века: бумажные карточки; читательская база ручкой в тетрадке; копирка под листочек читательского требования и обязательно успейте сделать заказ до обеда(!), иначе вожделенной литературы сегодняшним днем не получить; никакой электронной базы и предварительного заказа через интернет вне стен ИНИОНА; нет комфортных условий для читателей – стулья и столы приходится выбирать по правилу «черт с ней с пылью, лишь не наделать на одежде зацепок или не запачкать».
А что есть вообще в этой горе-библиотеке?
ЕстьБыл платный поиск по электронному каталогу, причем плата за КАЖДЫЙ запрос.Впрочем, чему удивляться? Ведь РАН и господин Пивоваров, «управляя» ИНИОН, год за годом похоже эффективно сливали в унитаз бесценные фонды библиотеки, вызывая у абсолютно каждого посетителя 100-процентное чувство отвращения и самые злобные проклятия. А что пожар? А пожар — лишь верхушка этого айсберга. Давайте поговорим и о нем…
Странно или просто совпадение, но накануне случившегося пожара в ИНИОН проходили проверки. Январская проверка, от которой ожидали обычных формальностей, затянулась на несколько недель. Кроме того, по наблюдениям сотрудников ИНИОН РАН сам академик Пивоваров вроде как очень сильно нервничал в последние предпожарные дни, нервозность было не скрыть. До чего «докопалась» проверка и что собственно проверялось широким кругам не известно, но настораживает факт того, что случившийся пожар произошел именно там, где замкнуть-то ничего и не могло – там не было ни каминов, ни чайников, ни других электроприборов способных вызвать короткое замыкание или перегрузку сети. А вот то, что именно там хранились ценные старопечатные книги и рукописи – факт из фактов. <…>
Во-первых, в пожаре могут быть «безвозвратно утеряны» исторические документы, рукописи, ценные материалы. Как? А по «старому доброму» академическому шаблону «было, да сплыло» – Палеонтологический институт РАН и его экспонаты ярчайший пример такой схемы.
Очень быстро посчитал ущерб и сам президент РАН Владимир Фортов, прямо таки опередил всех экспертов и криминалистов! По его сведениям, пострадало всего 15% единиц хранения. Кроме того, президент РАН сослался на то, что «вода могла уничтожить и серверы, на которых хранились 3,5 млн. цифровых копий книг».
Во-вторых, умышленный поджог мог бы «спасти» ситуацию с этими самыми проверками, когда ремонты могли оказаться липовыми, а прочие работы и вовсе могли не проводиться, но очень серьезные деньги почему-то куда-то подевались. <…>
Или все дело в неосязаемых миллионных тендерах на оказание услуг по техническому обслуживанию и поддержанию работоспособности аппаратно-программного комплекса автоматизированной информационной системы, которую никто никогда в ИНИОНе-то по всей видимости и не видел?..
Post your comments