Что делает документальная короткометражка «Корни зла» сербского режиссёра Желимира Гвардиола на фестивале мусульманского кино Kazan Film Festival, никто так и не понял. Никаких мусульман в помине нет, в кадре — белградская тюрьма для заключенных, сидящих за тяжкие уголовные преступления. Фильм строится из переплетения монологов отцеубийц и матереубийц, мужчин, убивших своих жён и женщин, убивших своих мужей. Каждая история — социально неблагополучная семья, запущенный алкоголизм, наркомания, неконтролируемая агрессия, дефицит родительской любви и внимания, несложившиеся отношения между пасынком и отчимом и прочие болячки, характерные для любого общества. Запоминается тётка, грохнувшая своего муженька — таких забитых, загнанных, регулярно унижаемых женщин мы встречаем повсеместно, но не каждой удается радикально покончить с источником зла. Больше всего поражает будничность подобных признаний («Он меня избивал 25 лет, и вот однажды я не выдержала….») и вполне объяснимое отсутствие раскаяния, — бывают случаи, когда убийце сочувствуешь больше, чем жертве. Действительно, сложно объяснить женщине, которая просто устранила источник четвертьвекового кошмара, почему преступник — она, а не тот, кто её избивал и унижал 25 лет. Классическое социальное кино.
Сборник киноэссе иранца Резы Хаери «Вот этими руками» в аннотации охарактеризован как 9 зарисовок о ремесленниках, работающих в разных городах Ирана. Однако слово «ремесленник» не очень вяжется с весёлым кузнецом-литейщиком, лиричной валяльщицей войлочной обуви, эпатажным ковроделом, готичной модельершей эксклюзивной одежды и другими мастерами, которых уместнее называть самобытными художниками. Это ни разу не этнографическое кино: все герои картины — не представители традиционных иранских ремесел из деревень, а носители городской, модернистской, слегка богемной культуры, глубоко светской — камера успевает ухватить, с каким нетерпением продвинутая модельерша сдирает с головы платок, едва закадровый интервьюер объявляет, что беседа закончена.
26-минутный документальный рассказ о том, как интегрируется во французское общество молоденькая марокканка-эмигрантка Фатима «Республика Фатимы» вызвала, наверно, самую страстную и горячую дискуссию на всем фестивале — блондинистую режиссершу-француженку Паскаль Берсон-Лекьюайер буквально забросали острыми вопросами представители казанских «консервативных кругов».
Героиня картины нисколько не жалеет об утрате национальной идентичности и с гордостью называет себя француженкой. Арабская девушка вполне сознательно порвала с магрибинским прошлым, выбрала в качестве места постоянного проживания Париж, где сразу же влилась в активную общественную жизнь, пополнив ряды активных феминисток, правозащитников и левацкой бунтарской молодежи — вот мы видим Фатиму на митинге в поддержку расширения прав профсоюзов, а вот её уже винтит полиция за участие в шествии против проституции и абортов. Для Фатимы и её единомышленников торговля телом — социальное зло, одно из уродливых родовых пятен капитализма, и девушка с мегафоном в руках клеймит либералов, настаивающих на том, что проституция есть свобода самовыражения и распоряжения собственной личностью.
От внимания режиссера Берсон-Лекьюайер, несмотря на её энергичные попытки заверить зрителей, что сама она вне политики и не исповедует никаких взглядов, а просто изучает социальную адаптацию личности, не ускользнул глубокий раскол среди французских левых — на предвыборном митинге Фатима и её друзья выражают протест против кандидатов от Левого Фронта и даже пытаются с ними подраться.
Проблемы адаптации эмигранта в иноязычном и инокультурном окружении — тема более чем популярная, однако консервативных казанцев смутили демонстративный разрыв героини с собственным прошлым, традициями и корнями и настойчивое педалирование гендерных и ЛГБТ-проблем в среде евролевых. Бедняжка Берсон-Лекьюайер ушла непонятая, повторяя заклинания о том, что она в политику не лезет, в то время как воспринимается её документальный фильм именно как политический манифест.
Post your comments