communist.ru

От редакции: Этот текст был написан в мае 2014 года, когда Ком.ру еще лежал в анабиозе, и был размещен на дружественном ресурсе «Социальный компас». Предлагаем нашим читателям тряхнуть ностальгией и насладиться его теплым ламповым звучанием.

Андрей Манчук, главный редактор сайта liva.com.ua, коммунист из организации «Боротьба» дал комментарии по событиям на Украине. В ходе беседы обнаружилось несколько ошибок, которые делают левые в этом вопросе.

Ошибка #1. Майдан – это то же самое, что Болотная, где левые за несколько акций добились значительного влияния. При этом украинское восстание было более радикальным и более успешным, поэтому россиянам остается только завидовать и учиться.

— Некоторые в России действительно считали, что Майдан – это эдакая «украинская Болотная»: если бы левые активнее там работали, то сформировали бы свою «красную колонну», а они не вышли и отдали все фашистам. Это механическая экстраполяция российских реалий на нашу действительность. Как писал Леонид Кучма, «Украина — не Россия», но многие россияне не понимают коренных различий в украинской и российской политической ситуации.

В 2009 году националистическая партия «Свобода» уверенно выиграла довыборы в Тернопольской области. Уже через год она провела в местные советы 2281 депутата (больше, чем общее количество активных левых в стране), плюс получила контроль над местными советами трех западноукраинских областей. То есть правые уже тогда получили власть над значительной частью Украины, чего никогда не было в истории РФ. Возглавляемая Януковичем Партия регионов до поры до времени была очень довольна этим развитием событий. Националисты на западе помогали им мобилизовать свой электорат на востоке «против бандеровцев», и, вдобавок, конкурировали с другими праволиберальными партиями. Партия регионов даже давала «Свободе» деньги, видя в ней соперника «Батькивщины» и УДАРа Кличко. Однако впоследствии они объединились, создав мощный альянс нацистов и либералов, основанный на принципах национализма и рыночного фундаментализма. Разномастные ультраправые стали его ударной боевой силой, а либералы легитимизировали их в общественном сознании, предоставляя им трибуны СМИ, обеспечивая информационную поддержку и содействие западных спонсоров. В 2012 году «Свобода» прошла в парламент с «сенсационным успехом», который не стал для нас сенсацией. Мы предупреждали об этом с 2010 года, призывая непарламентских левых строить какой-то левый субъект, потому что КПУ, которая давно перестала быть левой партией, обслуживая Блок Юлии Тимошенко (БЮТ), а затем и Партию регионов, став ее младшим партнером по коалиции, и полностью растеряла как прежнее влияние, так и остатки своей «левизны».

Сразу после того, как «Свобода» прошла в парламент, мы предупредили, что следующим шагом будет ее вхождение во власть: «По причине сектантской беспомощности левого движения украинская Болотная площадь может быть сейчас только право-либеральной, без удальцовых и красных флагов — и успех новых уличных протестных акций скорее будет иметь результатом не строительство свободных самоуправляемых коммун, а создание украинской версии коалиции «Йоббик» и «Фидес», со свободовскими министрами, когда парламент будет на ура принимать законопроекты вроде закона о запрете абортов».

Разумеется, вина за стремительное поправение общества лежала не только на украинских левых. Быть левым в Украине было достаточно нелегко — при том, что там вроде бы не было эксцессов авторитаризма, характерных для других постсоветских республик. Синтез праволиберальных и националистических догм, который оформился еще в 1990-е и был широко распространен майданом 2004 года, вообще исключал левую идеологию, как таковую. Украинская интеллигенция была абсолютно правой, она активно и последовательно навязала социально активным слоям общества веру в непогрешимость и безальтернативность неолиберальной политики, а также национализм, антикоммунизм и русофобию. Прагматичный правящий класс, в котором националистов почти не было, внедрял эту идеологию в надежде оградить свою собственность от посягательств российского капитала и обосновать, почему укравшие общенародную собственность люди правят страной, которую, по сути, создали и построили демонизированные коммунисты.

Все эти годы были временем оголтелой правой пропаганды. Раздувался культ голодомора – речь идет не о реальном массовом голоде, в котором погибли люди, — и ответственность за это, естественно, лежит на том правительстве, которое это допустило. Пропаганда представляла этот голод как сознательный акт уничтожения украинцев инородцами в личине партии большевиков. С помощью этой пропагандистской концепции, история создания которой описана серьезным либеральным историком Георгием Касьяновым, левые тотально демонизировались. Они рассматривались не просто как зло (как это позиционируется либерально-националистическими кругами в РФ), а как нечто априори чужеродное для украинского народа, привнесенное извне на иностранных штыках.

Параллельно с этим шла такая же активная глорификация националистических сил: некритическое, доходящее до абсурда прославление Петлюры, Бандеры, Шухевича, УВО, ОУН, УПА и пр. Это вбрасывалось в массы через ток-шоу, через публицистические передачи, стимулировалось грантовой политикой во всех областях общественной жизни, стало частью национальной образовательной программы. Я особо подчеркиваю то, что ответственность за эту нацификацию общества несут именно либералы, а не нацисты, которые на тот момент еще были маргинализованы и находились на перефирии.

Таким образом, к 2013 году было очевидно, что Майдан в Киеве левым не будет. Естественно, там присутствовали крошечные зерна социального популизма, которые пытались выцепить из этой навозной кучи некоторые российские левые: «Смотрите, а вот там, за «вольфхангелями» и «кельтанами», вполне себе нейтральный социальный лозунг висит!» Даже риторика НСДАП и других ультраправых партий 1930-х годов была куда радикальней в смысле социального популизма и заигрывания с рабочим классом.

При этом игнорировался выраженный, подчеркнутый антикоммунизм майдановского движения. Его идеология концентрировала весь негатив в образе «преступного коммунизма», в советском опыте, в красном флаге, в левой идеологии в целом. Левые не просто не могли открыто агитировать на Майдане под красным флагом. Когда в начале протестов в декабре братья Левины раздавали неподалеку от Майдана профсоюзные листовки, у них была только символика буржуазного профсоюза, — они агитировали киевлян бороться против повышения цен на проезд. Их избили и ограбили по прямому призыву со сцены Майдана. Причем озвучил его не какой-то нацист, а заигрывающий с анархизмом патриотический либерал Антон Мухарский. Он сказал: «Смотрите, вон там коммунисты!» — и толпа кинулась их бить. Все это можно видеть на видеозаписи, которую выложили в сеть сами правые.

На майдане изначально всецело доминировали статусные правые и либеральные партии из коалиционной «тройки», и было ясно, что его плоды сорвут именно они. Левые могли только идти в хвосте у этих поводырей, пряча свои флаги в карман, отказываясь прямо и публично артикулировать свои взгляды — принимая язык, символы и идеологию своего врага и полностью капитулируя перед ним. На этих условиях — на условиях идейного подчинения — на Майдан, конечно, допускали любых помощников. И никто не мешал таким «левым» показать «прогрессивное кино» в Украинском доме (бывшем Музее Ленина), где затем пытали людей — факт, озвученный самими националистами.

Немногочисленные «левые» либералы и анархо-патриоты (которые комично пытались вписаться в Майдан демонстрируя свой антикоммунизм), никогда не играли на Майдане сколько-нибудь существенной роли — если бы вы сказали моим коллегам по ньюсруму ежедневной газеты названия их групп, они бы только пожали плечами. Однако эти либеральные микроинициативы посильно помогали легитимизировать Майдан с его правыми лозунгами и риторикой, нацистской символикой и пытками в подвалах. Они были нужны для того, чтобы любой лидер правых мог сказать: «Видите, здесь у нас и экологи, и правозащитники, и «женская сотня» даже есть. А вы говорите про фашистов».

Повернуть это движение влево было невозможно. Даже если бы все немногочисленные украинские левые участвовали в акции на Майдане, пойдя на открытое силовое столкновение с массой правых, у них не было шансов изменить это движение в силу исторической конфигурации развития украинского общества.

На Юго-Востоке ситуация принципиально иная: здесь левые могут открыто вести агитацию и успешно конкурировать с маргинальными пророссийскими националистами, как это имеет место в Харькове.

Ошибка #2. Недавно «Боротьба» сообщила, что в квартире Андрея Манчука в Киеве прошел обыск. Обыск – это следственное действие, которое проводят сотрудники правоохранительных органов по решению суда или по санкции прокурора в рамках расследования уголовного дела.

— Не совсем так, учитывая киевские реалии. С февраля, когда был впервые разгромлен киевский офис «Боротьбы», — а в Киеве разгромлены и захвачены офисы практически всех левых организаций, — многие наши товарищи не живут дома. На квартиру, где я проживал, просто пришли вооруженные неизвестные люди. Ордер на то, чтобы взломать замок, им не понадобился. На шум вышли соседи, спросили, в чем дело. Им ответили, что боевикам поступила жалоба… от соседей — якобы в квартире жил кто-то «подозрительный». Соседи сказали, что никаких жалоб от них не было, прямо назвали это грабежом, подняли скандал. Дверь в квартиру, тем не менее, доломали и успели забрать чужой ноутбук.

Киевская милиция обычно бездействует в таких случаях. То есть они фиксируют звонки, но на вызов не приезжают. Милицейские патрули официально «разбавлены» майдановскими самообороновцами, другими словами, на действия самообороны предлагают ей же и жаловаться.

Когда полсотни вооруженных боевиков пришли ночью в киевский офис «Боротьбы», охранник фирмы-арендодателя звонил в милицию, но они не приехали, и уже потом, днем, приняли заявление нашего юриста. Никаких реальных следственных действий за этим не последовало, как и по факту захватов и разгромов офисов КПУ, например.

Киевская милиция крайне деморализована. В марте нацистская группировка Белый Молот, входившая в Правый Сектор и базировавшаяся на Майдане, убивала сотрудников автоинспекции. За неделю они убили пятерых гаишников — подъезжали на посты и просто расстреливали в упор. Новый глава МВД Аваков под давлением общественности — или, честнее сказать, под давлением своих новых подчиненных — был вынужден это расследовать. Поймали скрывавшихся на Майдане убийц, изъяли целый арсенал — в том числе, то оружие, из которого были совершены убийства. Суд, который оглядывался на назначенного в феврале и. о. генпрокурора Махницкого, члена партии «Свобода», отпустил лидера преступников сразу же, без мер пресечения. Такими действиями они даже Авакова в идиотское положение поставили – он уже успел рассказать СМИ, что убийцы пойманы, и потом картинно возмущался судебным решением. Хотя есть все основания полагать, что с ним это было согласовано. Ведь аваковская милиция отпустила нацистскую банду, убившую людей в центре Харькова, а сам Аваков еще до Майдана сотрудничал с харьковскими неонацистами настолько тесно, что даже фотографировался с ними для рекламных билбордов.

По сути, функции охраны правопорядка в городе официально переданы «сотням самообороны Майдана», — это отряды, которые формируют разнообразные майдановские правые или патриотические офисные буржуа, желающие поиграть в фрайкор. Принцип их работы — кто какую часть района «освоил», тот его и охраняет. Они устраивают разборки за передел территорий, даже стреляют друг в друга, — такие случаи были и в центре Киева, и в нашем спальном районе, к примеру.

Киев весны 2014 года — это мечта анархиста в карикатурном выражении. Когда наши квазилевые либертарианцы носятся с лозунгами самоорганизации, они забывают три важных момента. Во-первых, самоорганизация очень часто бывает реакционной — самоорганизация реакционных сил. Во-вторых, плодами самоорганизации обычно пользуются организованные политические силы. Это лишний раз доказали результаты Майдана, где все участники движения объективно лили воду на мельницу правых и либеральных партий, без проблем попользовавших множество наивных людей, навязав им свою политическую линию и свою идеологию. В отсутствии организованной левой силы иначе и быть не могло. И в-третьих, лозунги покончить с полицией всегда звучат очень «правильно» и радикально, — но в обработанном правой идеологией обществе на место этой полиции могут прийти только вооруженные нацистские банды, что было очевидно еще до победы Майдана.

Ошибка #3. В путинской России Майдан невозможен. Нас ждут годы стабильности.

— Майдан стал возможен, потому что левое движение на Украине было задавлено на корню и не смогло развиться. То же самое будет и в России. После пика Болотных протестов пошел спад, многие левые организации распадаются, от них отходит актив. В таких условиях, если начнется социальный протест и режим не сможет его сразу оперативно подавить, оппозиция будет представлять собой союз правых и либералов. Для коммунистов единственный способ избежать этого — наладить координацию наиболее адекватных и зрелых левых движений, которые ощущают свою ответственность за то, что грозит этой стране. Нужно, чтобы массы в России знали, что левые ведут борьбу за их социально-экономические права, чтобы они выступили альтернативой как путинистам, так и либералам. Если этого не будет сделано, я убежден, что сценарий праволиберального майдана в России — это только вопрос времени.

Бесспорно, гражданская война на Украине дала большой запас прочности режимам Лукашенко, Назарбаева и Путина. Теперь многие люди воздержатся от участия в протестах, боясь, что выйдет то же самое. Путин использует Майдан и имеет с него колоссальный политический профит, подобно тому, как Майдан эксплуатирует образ Путина для сплочения ограбленного и обманутого им населения в Украине. В то же время я убежден, что следующая Болотная в России будет майдановского образца — альянсом неолибералов и неонацистов.

Безусловно, праволиберальный Майдан в Москве возможен только при поддержке фрондирующих олигархов: если Запад пообещает легитимизировать их власть и отдать им Россию, то многие из них могут рискнуть вкладывать деньги в этот протест, находясь за границей. Хотя бы чтобы посмотреть, что из этого получится.

Мнение, что такое движение не может быть поддержано в РФ, не находит подтверждения в реальности. На раннем этапе таких акций их реакционная основа нигде не доминирует. Протест имеет вид вполне общедемократического, с требованиями, под которыми подпишется любой из нас. Но политическое ядро направляет массу восставших людей в то русло, в которое им нужно. Сами эти люди хорошие, но они ничего не могут сделать, они разобщены. Вопрос, как в этих условиях будут действовать организованные силы коммунистической оппозиции, и есть ли они?

В интернете сейчас очень много фото и видео – как захватывают офисы КПУ, как сжигают красные флаги, как вывешивают обвязанные флагами чучела на Майдане, — сейчас висит, — как сносят левые памятники. Что делают российские левые? Они придумывают оправдания: «Но ведь КПУ – это же ведь плохая партия». Да, это плохая партия, они против нас боролись, и никаких симпатий к КПУ у меня нет. Но когда сторонники Майдана борются против красного флага, они борются против красного флага вообще, а не против флага КПУ. Когда они делают аттракцион – кладут флаг и все желающие могут вытереть об него ноги, когда полностью уничтожена братская могила рабочих Арсенала, которые в 1918 году вели борьбу с белыми и с Петлюровцами — левым закрывать глаза на это глупо и преступно. Речь даже не о морали, а об элементарной политической логике. Правые отлично понимают значение этих культурных символов, именно поэтому они их уничтожают. А левые ради иллюзии каких-то демократических элементов Майдана готовы отказаться от всего.

Сейчас некоторые украинские социалисты, которые понимают, что у них нет никаких шансов сдвинуть Майдан влево и что вести агитацию там просто опасно, тем не менее, становятся его апологетами и ведут агитацию в сети, рассказывая российской аудитории о прелестях Майдана. Спросите себя, как такая метаморфоза стала возможна.

Это страшно, когда правозащитники, которые, пусть и за гранты, всю жизнь боролись против правого насилия, мгновенно становятся не просто союзниками правых, но и оправдывают их действия, говорят, что необходим мораторий на их критику, потому что она же выгодна Путину!

Причем это все происходит за 1-2 дня, за неделю.

Украинских левых либералов заставили полностью поменять свою позицию и поддерживать тех, кто вытирал об них ноги год-два назад. Если бы год назад им сказали, что они будут восхвалять назначение крайнего националиста Сергея Квита на пост министра образования — они бы оскорбились. Это тот самый Квит, который, будучи ректором, создал в Киево-Могилянской Академии правую дружину, которая разгоняла протестующих. Все это показывает, что линия правящего класса ломает жалкие либеральные протесты, переформатирует их, делает из них свое пушечное мясо и заставляет работать на себя.

Возможно, все это покажется вам слишком невероятным, но подумайте: все те люди, которые участвовали в событиях на Майдане, в массе своей всегда праздновали 9 мая и ничего не имели против георгиевских лент – до недавнего времени. Точно так же и те, кто сегодня поддерживает путинскую державность, завтра будут бороться за то, против чего они выступали раньше. Люди типа Навального или нацисты дадут им лозунги державности не хуже, чем у Путина. Изменение будет быстрым, и я опасаюсь, что при нынешнем состоянии комдвижения вы не сможете противопоставить этому ничего.

Ошибка #4. В Одесской трагедии 2 мая много неясностей. Прежде всего, кто были эти люди с повязками из красного скотча, стрелявшие по митингующим сторонникам Майдана из-за спин милиции? Ведь именно они своими действиями спровоцировали последовавшую бойню. Действия фанатов неоднозначны: они кидали коктейли Молотова, но они же пытались спасти некоторых, когда начался пожар.

Что будет бойня, было ясно заранее. К тому времени нападения правых исчислялись десятками. Кроме того, националисты каждую карательную акцию сопровождают мощным сливом. Это было в каждом правом паблике — «Мы едем на Одессу!». В теленовостях передавали, что для фанатов харьковского клуба «Металлист» выкуплены несколько вагонов. Единственно, я думаю, что заказчики не рассчитывали на такое количество жертв, а скорее всего задумывали акцию устрашения, как в Харькове.

Мой друг, аполитичный спортивный журналист вечером 2 мая позвонил мне и рассказал, что он прибыл в Одессу вместе с болельщиками из Днепропетровска. Их везли на трех автобусах, и их сопровождала машина ГАИ, — предосторожность не лишняя, учитывая градус ненависти. Гаишники ему хвастались на заправке, что получили 500 гривен каждый, чтобы нормально сопроводить колонну, а сами фанаты получили по 100-200 гривен на пиво. Причем обратите внимание, Днепр никакого отношения к матчу в Одессе не имеет, там играли «Металлист» и «Черноморец». Правых в Одессу свозили отовсюду. Я знаю, что там была С14, например. Словом, режиссура полностью ясная. За несколько дней до этого я видел аналогичный «десант» в Харькове — молодые люди с битами, стыдливо завернутыми в газетки, вышли из автобусов попить пиво в скверике.

Столкновения уже бывали очень жесткие. В марте в Харькове, после нескольких нападений и попыток снести памятник Ленину, очередная группа Правого сектора из микроавтобуса обстреляла площадь, где дежурила «Самооборона Харькова». Местные байкеры объявили тревогу по рации Зелло, выследили их и блокировали в здании на Рымарской улице, но у Правого сектора было оружие, а у местных не было. Они стали стрелять и убили двоих, еще нескольких ранили. Поэтому удивляться, что некоторые жители Одессы вышли против «правосеков» с оружием, довольно странно. Я бы тоже без оружия не вышел. Жители Юго-Востока борются по принципу: вот мы тут местные, а какие-то люди из центра приехали нас строить. С ними, кто как может, борются все, — не только сторонники присоединения к России и не только «Боротьба». Полиция сочувствует местным. Во-первых, милиционеры и сами местные, во-вторых, у них зарплата 2 тысячи гривен. Но сделать они ничего особо не могут, отказываются выполнять приказы — уже хорошо.

После 2 мая стало ясно, что самый адекватный ответ на визиты правых — это то, что было в Мариуполе. Там люди разграбили все оружейные магазины, шли в райотделы милиции, которая отдала все оружие, которое у них там было. Это единственный адекватный ответ. Ничего другого противопоставить вооруженным людям, которые стреляют во все, что движется, не удастся. Проблема в том, что ни у Албу, ни у кого на Куликовом поле огнестрельного оружия тогда в принципе не было. Может, один Флобер был, ну так это не оружие. У нападавших оружие было — есть видео, где они обстреливают горящее здание.

Теперь что касается вины. Почему вина за события в Одессе априори лежит на правых? Потому что они туда приехали. Сепаратисты не приезжают во Львов. Они не приезжают в Киев и даже не приезжают в Днепропетровск. Если бы пророссийские силы приехали в места, где дислоцируются эти упыри, вина была бы на них.

Новое киевское правительство поставило олигархов на абсолютно все главные позиции на востоке. Это, в частности, Палица — человек из списка «Форбс», младший партнер Коломойского. Как только он был назначен губернатором Одессы, туда же перевели батальон Днепр. Это вызывает бешеную ненависть у людей. Большую роль играет и телевидение, где жителей юго-востока изображают тупым быдлом, зверьем, «колорадами». Говорят, что их надо убить или заковать в цепи и гнать в Киев, — а люди это смотрят. Они не понимают: почему киевлянам можно было захватывать административные здания, бороться с властью, и это превозносилось, как героизм, а им нельзя?

Правый сектор здесь не любят в первую очередь как сторонников этого режима, которые пытаются агрессивным образом навязать свои правила. А люди хотят сами решать, как им жить. Причем, они же требуют сущие мелочи. Ну дайте вы им провести их референдум и разрешите преподавание на русском языке! — нет, вместо этого их называют террористами и присылают парамилитарные группы.

Ошибка #5. Людей на Майдане убил Янукович. Может быть, за отсутствием прямых доказательств мы этого не говорим, но это подразумевается по умолчанию. Потому что — ну, а кто же еще?

— Я, конечно, не знаю, кто это сделал. Но элементарная политическая логика подсказывает, что если Янукович до последнего воздерживался давать бойцам спецподразделений приказ стрелять на поражение, он делал это отнюдь не из соображений гуманизма. Мы помним, что за несколько месяцев противостояния требовавшие его отставки протестующие бросали в безоружный Беркут камни, коктейли Молотова, даже стреляли. Само собой, Янукович, наверно, хотел бы всех этих людей убить или посадить. Но он знал, что любая жертва — это удар по нему. Он понимал, что появится культ мучеников, и общественное мнение будет против него.

Весь период противостояния Запад давил на него, заставляя уклоняться от применения жестких мер к протестующим, а при каждом обострении послы западных стран приезжали на Майдан, и, по сути, были живым щитом. Да, за все время митингов там погибло несколько человек, но это совершенно неясная гибель, и я сейчас не буду на этом останавливаться. Главное, целевой стрельбы патронами не было. И вот когда Янукович уже фактически сдал власть, подписав с послами западных стран соглашение о новых досрочных выборах, причем было ясно, что он их проиграет, началась стрельба. Хорошо, допустим, он не хотел отдавать власть и решил применить силу — зачем в таком случае накануне подписывать бумагу, которая ограничивает его полномочия? Ведь именно в этом суть перехода к конституции 1993 года.

На тот момент Янукович уже отвел Беркут и мало что мог сделать в той ситуации. Стрельба меньше всего входила в его планы. Все, о чем он просил, — это чтобы переход власти состоялся легитимным путем, чтобы он сохранил собственность. Естественно, убийство сотни человек поставило на этом крест.

Очевидно, что некоторые радикальные силы с помощью этих убийств форсировали захват власти правыми в стране. Есть много видеозаписей, которые заставляют об этом задуматься. Во-первых, зачем эти люди пошли в атаку? Кто их слал? Если их условия подписаны, зачем этот штурм? Во-вторых, есть видео майдановцев с ружьями, с автоматами. Причем есть даже потрясающее видео, снятое ими самими, как они заходят в здание гостиницы «Украина» — это как раз над тем местом, где убивали людей, — врываются вооруженные в номер, где живет корреспондент RT и стоят с ружьями около окна, выходящего на площадь. В-третьих, снайперское ружье было заснято в руках очень одиозного представителя хунты — это нынешний и.о. руководителя администрации президента, депутат от БЮТа Сергей Пашинский. То есть его видели на Майдане со снайперским ружьем.

В бойне обвинили отряд «Альфа», но анализ попадания пуль показывает, что многие из них были выпущены не с той стороны, где стояли бойцы «Альфы». Самих альфовцев, на которых изначально пытались это повесить, в массе не только не арестовали, но даже не уволили с работы. Их командир Човганюк, который ходил во время этих событий с открытым лицом, теперь один из командиров антитеррористической операции на востоке. Есть запись радиопереговоров, которые были перехвачены и обнародованы, — они тоже показывают, что стреляла не Альфа. То есть они стреляли, но огонь был упреждающий, стреляли вниз, по мостовой, а в это время кто-то вел огонь на поражение. На записи слышно, как один из бойцов спрашивает по рации: «Ты по нему сработал?», второй отвечает, что «сработал», то есть убил не он, и понятно, что действовал кто-то третий. Кроме того, в бойцов Беркута в этот момент тоже стреляли, и многие из них погибли. Количество белых ниток здесь настолько велико, что становится понятным упорное нежелание расследовать это.

Есть еще очень много странных моментов. Например, видео с участием двух тележурналистов, одного из которых связывают с нынешним министром Семераком. Они сидят напротив места, где произошло убийство, и никто не стреляет, а журналист говорит оператору «снимай, вот сейчас будет». И действительно, начинается стрельба. Все это есть в Сети. Поэтому легенда, что всех убил злодейский Янукович, рассыпется при любом критическом анализе и может держаться лишь на вере, — она сейчас культивируется не только нацистами, но и либералами. Есть перехваченные переговоры между Урмасом Рейнсалу, министром обороны Эстонии (страна-член НАТО) — и комиссаром ООН Кэтрин Эштон. Он сообщил, что самим майдановцам, с которыми он общался, не ясно, кто стрелял, не факт, что это дело рук Януковича, и Эштон согласилась, что ситуация очень странная. Исходя из всего этого мое предположение: некие внешние силы, которые хотели радикализовать процесс и взять власть немедленно неправовым путем, спровоцировали гибель людей, на которой сразу начались чудовищные политические спекуляции. Был создан настоящий культ Небесной сотни. Их смертями политики обосновывали весь дальнейший террор и беззакония. В то же время, когда погибли люди в Одессе, те же самые политики злорадствовали по этому поводу, говорили, что так же надо убивать везде. То есть видно, что эта скорбь по убитым лицемерна.

Сейчас культ Небесной сотни — это не тот культ, который направлен против насилия, а скорее тот, который призван обосновать новое насилие.

Казарян Ольга