Третий вечер над городом хохочущим смайлом сквозь потертые облака нависает кокетливая луна. Пузатая, румяная, сырная… ну, прям — харцызский чебурек, как шутят между собой мои друзья. Растущее полулуние — завораживающее до искрящихся звездочек в глазах. До помутнения всех пяти чувств и дрожи в полотне привычной реальности. Глядя на эту плутовку, так хочется верить в чудо. Дико симпатичных привидений, заблудившихся среди пятиэтажек леших и ученых котов, выходящих побеседовать с людскими тенями в полночь. Хоть какое-то, даже самое малюсенькое чудо!
Сегодня должен быть звездопад. Так сказали «газеты». Мол над нами пройдет метеоритный поток Персеиды — до 200 метеоров в час! «А, знаете, что мы делаем? — обратились ко мне, идущему домой, где-то около полдесятого вечера мальчишки во дворе. — Мы ждем падающие звезды! Они будут — точно, точно!». Я улыбнулся. Дети всегда верят в чудеса больше взрослых. Поэтому и видят их чаще, а мы… мы просто проходим мимо чудес. Погруженные в свои хлопоты, заботы, нужды и беды.
Сел на скамейку, закурил и поднял голову вверх. Большая медведица, Полярная звезда и много-много других небесных зрачков, составляющих неизвестные мне созвездия. Затянулся никотиновым дымом еще раз и в глубине своей обывательской души тоже стал ждать хоть одну «падающую звезду». Нет, не для того, чтобы загадать желание, а просто увидеть что-то… неземное.
Слева зашуршало. Присмотрелся — ёж! Серый, деловитый и целеустремленно перебегающий дорогу в сторону придомового палисадника. Колючая четырехлапая звезда, фыркающая среди астр и каких-то кустарников. Куда бежит — непонятно, но посреди города! Что-то ищет. Быть может, кусочки метеоров? Не знаю.
Мне почему-то вспомнились звезды августа 2014 года. Холодные и безмолвные — ровным счетом такие же точно, как и сегодня, но не сулящие чуда. Просто спасающие сознание тем, что прибиты к земному небосводу уже не один миллион лет. Мысль о том, что они почти вечны — спасала.
И тут что-то грохнуло. Упал метеор? Нет, выстрелил танк или, скорее всего, БМП. «Вот вам и чудо!», — подумал я. Поднялся домой, вышел на балкон и стал слушать. У кого-то играла «Ламбада», кто-то скандалил за стеной, а в небе — все неизменно, лишь Млечный путь стал «ярче». Я вспомнил отрывок из старого советского фильма о Безымянной звезде: «Бывают вечера, когда небо мне кажется пустыней, звезды — холодными мрачными покойниками, трупами в этом безжизненном бессмысленном мироздании, только мы одни мечемся в одиночестве на нашей маленькой захудалой провинциальной планете, как в глухом городишке, в захолустье, где нет воды, темно и даже не останавливаются скорые поезда <…> Но бывают вечера, когда всё небо полно жизни, когда если хорошенько прислушаться, слышно, как на каждой планете шумят леса и океаны… Фантастические океаны! Бывают вечера, когда все небо полно таинственных знамений…».
В полутьме прифронтового города, где уже несколько минут, как наступил комендантский час…. Где на окраинах слышны выстрелы минометов и бронетехники… Где падающие звезды — это стряхиваемый пепел соседа сверху… Я стоял и смотрел в ночное небо. Сжал руки о перила и чего-то ждал. Боль пронзила левую ладонь. Зашел домой, посмотрел на нее. Кажется, лопнул сосуд. Взял лед из холодильника, приложил к ладони и почувствовал жжение. Подержал минут пять. А потом снова посмотрел на больное место. Конечно же там оказался синяк — вытянутый, без четких краев, словно падающая звезда.
Post your comments