communist.ru

Праздничный «Первомай» — это все же своеобразный «день мертвых», пролетарский «день Поминовения». Празднуя его, мы должны помнить о том, что и за это право — восьмичасовой рабочий день — рабочим во всем мире пришлось платить своими жизнями в прямом смысле этого слова. Это не «Мир, Труд, Май» — это кровь, борьба и ненависть.

Резня на Хеймаркет в Чикаго произошла 4 мая 1886 года. В тот день рабочие в очередной раз митинговали за восьмичасовой рабочий день, против полицейских преследований и убийств. Полиция города решила рассеять рабочих, в ответ из толпы бросили бомбу. Взрыв бомбы и последующая стрельба унесла жизни 7 полицейских и 4 гражданских, несколько десятков были ранены.

По окончании гражданской войны в стране, особенно после завершения экономического кризиса 1873-1879 годов, промышленное производство в США стало расти ускоренным темпами. Одним из центров промышленного роста стал Чикаго в штате Иллинойс. Город активно пополнялся мигрантами, преимущественно немцами и чехами, большинство из которых работало 6 дней в неделю в среднем по 60 часов. Заработная плата была низкой — примерно $1,5 за день. Город, как и штат, быстро стал одним из центров роста профсоюзного и рабочего движения в стране. В ответ на попытки рабочих организоваться, буржуазия ответила испытанным набором средств и приемов: на законодательном уровне принимались решения ограничивающие деятельность профсоюзов, кроме того, капиталисты вели черные списки, в которые заносились члены профсоюза и профсоюзные организаторы; локауты и увольнения членов профсоюза, вместе с наймом штрейкбрехеров, шпионов и частных охранных агентств были в числе наиболее популярных мер, предпринимаемых против рабочих. И, конечно же, старый «добрый» национализм — он использовался при всяком удобном случае, когда надо было разорвать единство рабочее изнутри. Сколько бы времени ни прошло, а методы не меняются.

Подавление стачки в Чикаго, 1877 г.

Подавляющее большинство крупных СМИ горой стояли за бизнес-интересы местных «королей угля и стали», возбуждали ненависть к эмигрантам и рабочим. С 1882 по 1886 годы в США стали активно расти рабочие, социалистические и анархистские организации. Например, известная рабочая организация «Рыцари труда», которые в тот момент отрицали какие-либо радикальные действия, при этом поддерживая лозунг о восьмичасовом рабочем дне, увеличили свою численность в 10 раз — с 70 тысяч в 1884 до 700 тысяч в 1886.

В Чикаго анархистское движение состояло преимущественно из немецких эмигрантов, которые группировался вокруг газеты Arbeiter-Zeitung («Рабочие новости»). Была и другая, небольшая часть, которая организовала свою вооруженную группу. Стратегия группы заключалась в вооруженном захвате крупных промышленных центров, который должен был вызвать большой резонанс и массовую поддержку среди рабочих, которые бы незамедлительно начали социалистическую революцию.

Митинги и забастовки 1 мая

Как известно, в октябре 1884 года, Федерация профсоюзов США и Канады (позже она войдет в АФТ — Американская Федерация Труда) под руководством Самуэля Гомперса единогласно установила 1 мая 1886 года днем, когда восьмичасовой день станет трудовым стандартом. К этому моменту, американские профсоюзы готовились начать общенациональную забастовку в поддержку требования о восьмичасовом рабочем дне.

Итак, в субботу, 1 мая, сотни тысяч рабочих по всей стране участвовали в забастовках и митингах протеста. Их лозунгом стало — «восьмичасовой рабочий день без сокращения зарплаты». По приблизительным оценкам, в забастовках, митингах и демонстрациям приняло участие от 300 тысяч до полумиллиона рабочих. В Нью-Йорке — 10 тысяч, в Детройте — 11, в Милуоки — 10. В Чикаго, сердце движения, в забастовках приняло участие от 30 до 40 тысяч человек, а в уличных маршах — вдвое больше.

Через два дня, бастующие рабочие устроили сходку неподалеку от фабрики Компания Уборочные машины Маккормика. Дело в том, что за год до описываемых событий на фабрике произошли столкновения между рабочими, преимущественно ирландцами, и нанятыми Маккормиком чоповцами из Пинкертоновского агентства. Рабочих эти столкновения не запугали, тем более, что им оказывалась помощь из вне предприятия. А вот готовность противостоять силовым образом нанятой охране предприятия и отстаивать свои права при помощи кулаков, заставила весь город уважать забастовщиков. К началу общенациональной забастовки 1886 года, Маккормик уже использовал на заводе штрейкбрехеров, которых охраняли 400 полицейских. Митинг у ворот фабрики имел целью не только продемонстрировать решимость рабочих довести дело с восьмичасовым рабочим днем до конца, но и систематически запугивать штрейкбрехеров.

Большинство ораторов призывали «крепить единство и ряды» рабочего класса и вступать в профсоюзы. До поры до времени, хорошо спланированная и организованная акция проходила без эксцессов, однако, именно 3 мая часть рабочих сумела проникнуть с окончанием рабочего дня за ворота фабрики и принялась, ирландцы же, немедленно бить морды штрейкбрехерам. Полиция тут же открыло огонь по рабочим, двое рабочих были убиты.

Выступавший на митинге редактор немецкоязычных «Рабочих новостей», Август Шпис, позже заявлял:

«Я был очень возмущен. Я знал по прошлому опыту, что подобная жестокость по отношению к людям делалась с недвусмысленной целью разгромить движение за восьмичасовой рабочий день».

Понятное дело, что местные анархисты были возмущены полицейским насилием и стали быстро печатать листовки, призывающие устроить митинг протеста 4 мая на Хеймаркетской площади. Место было выбрано не случайно — это был оживленный коммерческий центр.

Листовки на немецком и английском рассказывали о произошедшей вчера стрельбе, о том, что полиция выступила в защиту интересов буржуазии и призывала рабочих требовать «справедливости». Первая часть открыто призывала рабочих вооружаться и придти на митинг в «полной готовности». Что это означало — было понятно и младенцу. По свидетельству Шписа, он потребовал уничтожить первый вариант листовки, что и было проделано. Второй вариант, без вооруженных призывов, был отпечатан и распространен в десятках тысячах экземпляров.

Митинг

Митинг собрал не более 3 тысяч человек. Неподалеку от него стояло несколько сот полицейских при полном параде.

На митинге выступали уже упомянутый выше Август Шпис, Альберт Парсонс, редактор газеты The Alarm («Тревога!») и британский социалист Самуэль Филден. Митинг проходил очень спокойно, настолько спокойно, что мэр города, который решил заглянуть и посмотреть, что же там на площади делается, можно сказать, разочарованный ушел домой. Обострения не предвиделось.

Сразу после того, как Филден закончил свою речь, это было около половины одиннадцатого вечера, полицейские решили, что митинг пора бы уже сворачивать. Полицейский инспектор, Джон Бонфилд, обратился к Филдену «именем закона воздержаться [от продолжения речи]», а толпе рабочих отдал приказ разойтись. Филден еще успел сказать, что митинг мирный, как кто-то из толпы уже бросил самодельную бомбу в подходящих полицейских. Один полицейский был убит на месте, шестеро были смертельно ранены.

Сразу после взрыва между полицейскими и рабочими завязалась перестрелка. Кто начал стрелять первым — не установлено точно до сих пор, свидетели события путались в показаниях тогда, а сейчас разобраться в этом мало вероятно. Более-менее точно было установлено, что полиция открыла огонь по убегающей толпе, убив двоих и ранив около 70 человек. Через несколько минут площадь опустела, на ней лежали лишь раненные. Стоит отметить, что полицейские в темноте стреляли беспорядочно и часто попадали в своих же коллег. К 70 рабочим добавились 60 раненных полицейских. Однако, точное количество раненных не известно, поскольку многие рабочие просто побоялись обратится со своими ранениями к врачам.

Это красная угроза

Первыми «очухались» СМИ. Известный рупор «объективной журналистики», газета New York Times разжигала, что есть мочи. Речь Филдена описывалась как погромная, становящаяся по мере своего завершения все более «дикой и призывающий к насилию». Через пару дней, 6 мая, газета заявила, что «злодейское учение анархистов пожало свои кровавые плоды прошлой ночью в Чикаго». Жизни убитых, согласно газете, были принесены в жертву учению херра Йохана Моста. Забастовщики были обозваны «воровским сборищем».

Ответственность за произошедшее СМИ возложили на анархистов. Это был взгляд собственников, крупной прессы, давно находящейся у них в кармане, и состоятельных граждан — в общем, «чистого» респектабельного ничтожного меньшинства. В их среде было сделан только один вывод — вражеская пропаганда должна быть подавлена. Не смотря на то, что многие профсоюзы поспешили откреститься от произошедшего, и, по примеру «Рыцарей Труда», откреститься от вооруженных акций, заявив, что они ведут исключительно к поражению рабочей борьбы, их это не спасло. Собственно, такое поведение еще никого не спасло — нигде и никогда. В тоже время, многие рабочие были уверены, что это пинкертоновские чоповцы бросили бомбу из толпы, чем и спровоцировали стрельбу со стороны полицейских. Это в определенной степени совпадало с методами, которые использовались многочисленными агентствами, которые занимались массовым проникновением в ряды рабочего движения, провокациями, убийствами и прочими, «благородными» вещами в пользу капитала и его государства.

Кроме нагнетания общественной истерии, буржуазия предприняла и ряд практических мер. Ну, во-первых, на оснащение полиции были пожертвованы крупные суммы денег. Все сообщества мигрантов, особенно чехи и немцы, взяты были на заметку, де-факто, как и рабочие, они начали считаться нелояльными политическому режиму в США. Прошли полицейские рейды по домам и квартирам подозреваемых в организации взрыва анархистов. Было схвачено несколько сот подозреваемых, многие из которых имели ну очень отдаленное отношение к произошедшему на Хеймаркете. Профсоюзные активисты и рабочие лидеры, включая редакторов эмигрантских и рабочих газет, запугивались и избивались. Места встреч рабочих и редакции газет переворачивались вверх дном — полиция искала хоть какие-нибудь улики. Все это не имело никакого отношения к расследованию, поскольку в тот же день, полиция обнаружила маленькую группку анархистов, которые изготовляли бомбы, похожие на взорвавшуюся. Речь, таким образом, шла исключительно о запугивании и подавлении рабочего и социалистического движения.

Расследование

При ознакомлении с расследованием, складывается ощущение, что его проводили трансатлантические предшественники российского Центра Э.

Для начала полиция посчитала, что на лицо тайный заговор, устроенный анархистами. Поэтому, первыми сразу же были взяты члены редакции крупнейшей немецкоязычной анархистской газеты «Рабочие новости» — Август Шпис, его брат, Михаэль Шваб и наборщик Адольф Фишер. В редакции были обнаружены листовки, что заставило полицию сделать вывод, что вот оно — первое доказательство заговора.

Хаймаркетские мученики

Уже 7 мая полицией по месту жительства Луиса Лингга были обнаружены взрывчатые материалы и бомбы. Квартиросдатель, Вильям Зелигер, был арестован, но поспешил пойти на сделку с полицией, показав, что Лингг изготавливал бомбы. Его не судили. Сотрудник редакции «Рабочие новости», Бальтазар Рау, чтобы избегнуть суда тоже согласился сотрудничать со следствием и выдвинул конспирологическую версию, согласно которой обвиняемые не только изготавливали бомбы, но и закодировали специальным словом «мир» призыв к вооруженному выступлению (это была отсылка к высказыванию Филдена, что митинг мирный и к призывам «мир» в выпущенных листовках).

Рудольф Шнобель был основным подозреваемым, его дважды арестовывали, но он решил не искушать судьбу и сбежал из США. К 4 июня 1886 года у полиции уже было семь подозреваемых, которые предстали перед большим жюри по обвинению в убийстве. Из них только двое вообще были на мероприятии: Август Шпис и Самуэль Филден. Оба они выступали на митинге, оба они физически не могли бросить бомбу в полицию, об этом упомянул бы Бонфилд, который стоял к ним ближе всех. Адольф Фишер и Альберт Парсонс ушли с мероприятия, не дожидаясь его окончания. Михаэль Шваб в тот день в это время выступал на другом митинге. Кроме того, на всякий случай, просто потому, что он был слишком уж досаждающим для чикагских воротил, был арестованы Джордж Энгель, который был во время перестрелки дома, а так же Луис Лингг, которого подозревали в изготовлении бомбы, которая взорвалась в то день. А заодно и Оскара Небе, еще одного сотрудника «Рабочих новостей».

Кроме Парсонса и Филдена, все остальные обвиняемые были немцами.

Что касается суда, то с ним все было очень просто: уже на этапе выбора жюри присяжных в него попали люди, которые открыто выражали предубеждение и ненависть к социалистам, немцам и рабочим. Суд был предвзят настолько, насколько это вообще можно было сделать: прокурор заявил, что поскольку обвиняемые не особо активно осудили и дезавуировали свою причастность к взрыву, они его соучастники. Показания свидетелей в пользу обвиняемых отбрасывались, как предвзятые. В тоже самое время, из 118 свидетелей, 54 были полицейскими.

Присяжные их, конечно же, всех признали виновными. За исключением Оскара Небе, которому дали 15 лет, все остальные обвиняемые — Шпис, Лингг, Фишер, Парсонс, Филден, Шваб, Энгель — были приговорены к повешению. В последующем, Филдену и Швабу смертная казнь была заменена пожизненным заключением. Луис Лингг покончил жизнь самоубийством в тюрьме. Таким образом, буржуазная Фемида повесила двух редакторов социалистических газет — Шпис и Парсонс, одного наборщика — Фишер, и одного из рабочих лидеров — Энгель.

Реакция

За рубежом реакция на процесс была однозначной: осужденные были ни в чем не виновны, что правда, доказательствами следствие себя не утруждало, их казнь и тюремное заключение — это убийство и произвол, а сами они — мученики.

А вот внутри страны все было гораздо сложнее. Нет, рабочие и социалисты отреагировали схожим образом, возлагая, как уже писалось выше, вину за взрыв на пинкертоновских чоповцев. Зато американский «средний класс» показал себя во всей красе. О завываниях либеральной New York Times уже было написано выше, кроме них в травле и нагнетании страстей участвовали буквально все крупные газеты штата — Chicago Times, Chicago Tribune и другие. Либеральный журнал The Atlantic Monthly выпустил статью, в которой утверждалось, что в таком к себе отношении, рабочим надо винить исключительно себя. Возглавлявший расследование капитан полиции выпустил брошюру «Анархия и анархизм», которая только подогрела истерику со стороны средних слоев, напугав их до полусмерти картинами распространенного заговора нигилистов-бомбистов, которые только и ждут момента, чтобы устроить хаос в стране. Дополнительными аргументами служили те, что бомбистами были эмигранты-немцы и их потомки. В итоге, на исходе 19 века в США случился бурный рост ксенофобии и расизма.

Смерть

Перед казнью осужденные распевали «Марсельезу» и гимн Интернационала. Энгель и Фишер кричали «Ура анархизму!» Парсонс потребовал произнести речь, но ему не дали. Последними словами Августа Шписа были:

«Придет время, когда наше молчание будет мощнее задушенных сегодня голосов».

История вас не забудет

В 1893 году, тогдашний прогрессивный губернатор штата Иллинойс, Джон Питер Альтгельд, сам потомок немецких эммигрантов, помиловал Филдена, Небе и Шваба, назвав их жертвой «истерии, подтасованного жюри и предвзятого судьи». Он осудил использование пинкертоновских чоповцев во время забастовок. Действия губернатора разозлили буржуазию, его действия по отношению к рабочим были использованы, чтобы добиться его провала при повторном переизбрании на пост. Капитан полиции, проводивший расследование, был позже уволен из органов из-за коррупции.

Подавляющее большинство сегодняшних историков полагает, что обвиняемые были невиновны в инкриминируемых им преступлениях, но есть и другие, кто считает, что полиция доказала вину.

Не смотря на истерию СМИ, усиление полиции и повсеместное давление на профсоюзы, рабочее движение в США не только не умерло, но и продолжило свой рост. Рост был настолько впечатляющим, что буквально на следующий год, федеральный сенатор Леланд Стенфорд в интервью газете New York Tribune заявил, что конфликт между трудом и капиталом становится все острее, и что надо бы присмотреться к тому, что предлагают сами рабочие. Ну, например, к кооперативам.

Давление со стороны рабочих за введение восьмичасового рабочего дня продолжало усиливаться. В 1888 году, АФТ принимает решение о необходимости продолжить борьбу за введение восьмичасового рабочего дня. На 1 мая 1890 года назначается очередная общенациональная забастовка. В 1889 году, Гомперс, председатель АФТ, пишет во Второй интернационал, где говорит о том, что социалисты из АФТ предлагают общемировую борьбу за международный восьмичасовой рабочий день. Второй интернационал соглашается, и вот, на 1 мая 1890 года планируются рабочие демонстрации во всем мире в поддержку требования восьмичасового рабочего дня.

Второй причиной, безусловно, было поминовение «мучеников Хеймаркета».

Первомай 1890 года удался. Буквально все ведущие газеты по обе стороны Атлантики писали о рабочих демонстрациях, проходивших в этот день в десятках городов. Первомай было решено отмечать каждый год.

Для многих американских социалистов, да и не только для них, «мученики Хеймаркета» послужили поворотным пунктом для их последующей радикализации.

Американская буржуазия надеялась запугать рабочее движение — своими действиями она его, наоборот, радикализировала. Однако борьба за введение восьмичасового рабочего дня еще предстояла долгая. И если на территории бывшего СССР восьмичасовой рабочий день был введен декретом революционного правительства уже на 4 день после Социалистической революции в 1917 году, то американским рабочим его пришлось ждать особенно долго.

Только в 1937 году, при Франклине Рузвельте, был принят Закон о справедливых трудовых нормах, который устанавливал восьмичасовую рабочую смену и сорокачасовую рабочую неделю, с выплатой сверхурочных.

Под конец, для придания бодрости духа, хотелось бы напомнить, что в 2010 году олигарх Прохоров и комитет по труду РСПП, организации ведущих олигархов страны, предложили гражданам страны перейти к шестидесятичасовой неделе. Кто сказал, что борьба закончена и завершилась победой? Победу еще предстоит отстаивать. И не раз, но на это раз, уже в наши дни.

По материалам:

• THE HAYMARKET AFFAIR
• Antiunionism
• The Press and Labor in the 1880s
• Anarchy and Anarchists (1889)
• The Bomb
• A short history of May Day
• Пол Аврич, The Haymarket Tragedy, 1984 г.