Почему сталинистам в 1988 году не удалось остановить Перестройку

Нина Андреева в окружении студентов

13 марта 1988 года в газете «Советская Россия» было опубликовано обширное письмо преподавателя химии из Ленинграда Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами». Сейчас уже трудно представить себе, но эта публикация стала одним из важнейших политических событий того года и вызвала то, что тогда же назвали «тремя неделями застоя».

Андреева защищала классовый подход и социализм, отчасти Сталина — в общем, всё то, что стало главной мишенью перестроечного погрома.

В обширной статье она критиковала, в частности, «леволиберальный интеллигентский социализм» (ныне давно уже отбросивший свою «левость», как и саму идею «социализма»), о котором писала: «В то время, когда миллионы людей на нашей планете гибнут от голода, эпидемий и военных авантюр империализма, они требуют разработки «юридического кодекса защиты прав животных», наделяют необыкновенным, сверхъестественным разумом природу и утверждают, что интеллигентность — не социальное, а биологическое качество, генетически передаваемое от родителей к детям. Объясните мне, что всё это значит»?
Ну, теперь-то мы уже ясно видим, что «всё это значит». Правый либерализм, плавно переходящий в фашизм (идея «правильных» и «неправильных» генов). Тогда это было не всем столь понятно…

Досталось от Андреевой и другому идейному лагерю, «охранителей и традиционалистов», сторонников «крестьянского социализма» (которые тоже с тех пор отбросили вон камуфляж «социализма» и стали обыкновенными монархистами и ретроградами, типичный современный представитель этого направления — г-жа Поклонская, которой в том марте-1988 исполнилось восемь годиков).

Письмо Андреевой стали хвалить и одобрять на разных уровнях. Член Политбюро Егор Лигачёв ставил его в пример даже на заседании Секретариата ЦК партии. Письмо Андреевой перепечатали очень различные советские газеты.
У многих возникло впечатление, что перестройка, как коса, «нашла на камень». Как свидетельствовал в мемуарах работник ЦК В. Легостаев, 23 и 24 марта по требованию Горбачёва Политбюро, «отложив государственные дела, занялось Ниной Андреевой». В итоге 5 апреля «Правда» дала по скромной преподавательнице химии из Ленинграда сокрушительный залп из всех орудий в виде редакционной статьи, написанной членом Политбюро Александром Яковлевым. Письмо Андреевой было объявлено «манифестом антиперестроечных сил».Кстати, особенно забавно читать ритуальные проклятия Андреевой в адрес Троцкого и троцкистов (Троцкий был упомянут в её статье аж пять раз). Забавно потому, что в ответном залпе «Правда» тоже обвинила её в… троцкизме, за то, что она якобы цитировала троцкиста Исаака Дойчера. Троцкий и троцкисты оставались любимейшей «грушей для битья» как для перестройщиков, так и для их оппонентов слева, таких, как Андреева. Хотя социализму в СССР угрожали, как мы видим, вовсе не они…

Ну, а из сегодняшнего дня, что можно сказать о выступлении Андреевой? Конечно, в том, что она писала тогда, да и позднее, было немало правды. Например, вот цитата из одной из её более поздних статей: «Если вдуматься, то нынешняя перестройка ведёт не только к реставрации капитализма, но к превращению страны, недавно бывшей второй сверхдержавой мира, в деморализованный, разваленный политическими междуусобицами сырьевой придаток американо-японо-натовского империализма».

Тут она ошиблась только в числе — ей ещё казалось, что «придаток» будет один, то есть СССР при буржуазном строе сохранит свою целостность. Представить развал СССР на куски, который произошёл в реальности, даже ей не хватало воображения… Между тем столь дружно ругаемый ею и её оппонентами Троцкий, как ни удивительно, предвидел это ещё полувеком ранее, когда писал, что возвращение капитализма (выделение моё) «означало бы многолетнюю гражданскую войну с попытками бессильной бонапартистской диктатуры в разных частях страны по деникинско-китайскому образцу, с неизбежной задержкою экономического и культурного развития на долгий ряд лет. Из этого хаоса выход мог бы открыться не в сторону демократии, которая в России, в виду её структуры и истории, является наименее вероятной из всех политических форм, а в сторону колониального закабаления или — новой октябрьской революции».

Еще по теме:  Сколько людей не дожило до "светлого" будущего, не вписавшись в рынок?

«В разных частях страны» — то есть возврат капитализма означает неизбежный распад СССР на части, это Троцкому было предельно ясно ещё в 30-е годы. А Нина Андреева, при всём уважении, не разглядела этого факта даже вплотную, в конце 80-х.

Однако главная ошибка Андреевой и её единомышленников, обрекшая их на поражение в борьбе с «перестройщиками», заключалась всё-таки в ином. Ведь перестройщики манили людей новыми, неслыханными прежде правами и свободами. Они обещали сохранить всё то, что дал людям социализм — социальную защищённость, бесплатную медицину и образование, бесплатное жильё, право на труд и т.д., — и вдобавок дать кое-что ещё в плюс к этому, из «свобод» капитализма. На это люди тогда и клюнули: к хорошему быстро привыкаешь и перестаёшь ценить, а если предлагают «в довесок» кое-что ещё, то почему бы не взять?

А Нина Андреева и её товарищи ничего нового и соблазнительного не обещали, а наоборот, предостерегали людей от утраты завоёванного. Однако такими предостережениями людей в эпохи перемен не увлечёшь, души и сердца их не покоришь, за собой не поведёшь. Потом, когда мрачные предсказания подтвердятся, они, возможно, и вспомнят тех пророков, кто их делал, но не раньше. Отнюдь не предостережениями повели за собой людей большевики в 1917 году. Нет, они увлекли людей призывами к новым, неслыханным прежде правам и свободам. (Которые, кстати говоря, и дали, потому что ни всеобщей грамотности, ни бесплатных образования, медицины, жилья, ни многого другого до этого нигде в мире не существовало).
У Андреевой и её единомышленников этой темы — новых возможностей, новых перспектив и горизонтов, открывающихся для людей, страны и человечества — в текстах не звучало. Вообще, никак. Только тревога и опасение за утрату имеющегося. Чувства сколь справедливые и обоснованные, столь в подобные переломные эпохи и бесполезные…
Поэтому «три недели застоя», которые подарило стране её письмо, закономерно кончились 5 апреля. Слегка затормозившая было перестройка вновь набрала ход и двинулась дальше, семимильными шагами — вперёд, к пропасти…

P.S. Поскольку при упоминании статьи Н. Андреевой раз за разом вспыхивает дискуссия о достоверности пошедшей из неё гулять цитаты про Сталина, соху и атомную бомбу, добавлю небольшую справку на этот счёт. Вот что написала Андреева, цитируя якобы слова Черчилля о Сталине:

«Он был выдающейся личностью, импонирующей нашему жестокому времени того периода, в которое протекала его жизнь. Сталин был человеком необычайной энергии, эрудиции и несгибаемой силы воли, резким, жестким, беспощадным как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить… В его произведениях звучала исполинская сила. Эта сила настолько велика в Сталине, что казался он неповторимым среди руководителей всех времен и народов… Его влияние на людей неотразимо. Когда он входил в зал Ялтинской конференции, все мы, словно по команде, вставали. И странное дело — держали руки по швам. Сталин обладал глубокой, лишенной всякой паники, логической и осмысленной мудростью. Он был непревзойденным мастером находить в трудную минуту путь выхода из самого безвыходного положения… Это был человек, который своего врага уничтожал руками своих врагов, заставлял и нас, которых открыто называл империалистами, воевать против империалистов… Он принял Россию с сохой, а оставил оснащенной атомным оружием».

Это неточная и дополненная цитата. Вот что в действительности сказал Черчилль 8 сентября 1942 года перед Палатой Общин в своей речи «О военной ситуации»:

«Большой интерес вызвала у меня встреча с Премьером Сталиным. Главной целью моего визита было установление таких же отношений полной уверенности и совершенной открытости, которые я выстроил с Президентом Рузвельтом. Я думаю, что, невзирая на тот несчастный случай с Вавилонской Башней, который остаётся очень серьёзным препятствием во многих сферах жизни, я в большой мере достиг успеха. Большой удачей для России в её агонии было оказаться под началом этого великого, закалённого военачальника. Человек этот — внушительная, выдающаяся личность, соответствующая тем серьёзным и бурным временам, в которых прошла его жизнь; человек неисчерпаемого мужества и силы воли и человек прямой и даже бесцеремонный в манере общения, что меня, выросшего в Палате Общин, совсем не покоробило, особенно когда мне тоже было что сказать. Что наиболее важно, это человек с тем спасительным чувством юмора, которое так важно для всех людей и всех наций, но в особенности для великих людей и великих наций. Сталин также произвёл на меня впечатление своей глубокой и хладнокровной мудростью и полным отсутствием любых иллюзий. Я думаю, что я дал ему почувствовать, что в этой войне мы добрые и верные товарищи — но это в конце концов такая вещь, которая доказывается не словами, а делами».

Вот эта цитата на языке оригинала:

“It was an experience of great interest to me to meet Premier Stalin. The main object of my visit was to establish the same relations of easy confidence and of perfect openness which I have built up with President Roosevelt. I think that, in spite of the accident of the Tower of Babel which persists as a very serious barrier in numerous spheres, I have succeeded to a considerable extent. It is very fortunate for Russia in her agony to have this great rugged war chief at her head. He is a man of massive outstanding personality, suited to the somber and stormy times in which his life has been cast; a man of inexhaustible courage and will-power, and a man direct and even blunt in speech, which, having been brought up in the House of Commons, I do not mind at all, especially when I have something to say of my own. Above all, he is a man with that saving sense of humour which is of high importance to all men and all nations, but particularly to great men and great nations. Stalin also left upon me the impression of a deep, cool wisdom and a complete absence of illusions of any kind. I believe I made him feel that we were good and faithful comrades in this war — but that, after all, is a matter which deeds, not words, will prove.”

Слова насчёт сохи и атомной бомбы, добавленные к словам Черчилля, действительно принадлежат Исааку Дойчеру, бывшему троцкисту.

Еще по теме:  О масштабе т. н. сталинских репрессий и масштабе геноцида либералами россиян

maysuryan

Tagged with:     ,

About the author /


Related Articles

Post your comments

Your email address will not be published. Required fields are marked *