Полиция Швеции сообщила сегодня, что арестовала предполагаемого водителя грузовика, совершившего теракт. «У нас есть один задержанный, и мы считаем, что он водитель грузовика», — заявил представитель ведомства Ларс Бистром. Его национальность и другие данные не сообщались, однако Radio Sweden передало, что это 39-летний выходец из Узбекистана. Шведский национальный канал SVT сообщил, что в грузовике, использованном для теракта, в котором погибли четверо и были ранены 15 человек, 9 из которых остаются в больнице, была обнаружена сумка со взрывчаткой. Однако официальные лица пока никак не подтвердили это сообщение.
Стокгольм спокойный и безопасный город, здесь гораздо более мирная атмосфера, чем в любой европейской столице, кроме Осло, может быть. Поэтому люди здесь еще менее психологически подготовлены к терактам, чем, жители Парижа или Брюсселя, если к такому вообще можно быть готовым. Здесь есть неблагополучные районы,иммигрантские гетто, в которых 90% жителей — выходцы из стран Азии и Африки. Я работаю в одном из таких районов.
К сожалению, Стокгольм очень сегрегированный город. При культе равенства и корректности, который доминирует в публичном пространстве, здесь на повседневном уровне очень много зависит от района проживания. В частности в районе Ринкебю, который называют «маленький Могадишо», там бывает трудно встретить не то что человека европейской внешности, но хотя бы в европейской одежде. И это большая проблема, потому что там возникает не столько национальное, сколько социальное гетто.
Там гораздо выше уровень безработицы, гораздо ниже показатели образования, удовлетворения жизнью. Там такие типовые постройки, вроде наших пятиэтажек, где живут в тесноте большие семьи выходцев из бедных стран. Последние 20 лет Швеция из страны всеобщего равенства превратилась в страну, где из всех развитых стран быстрее всего растет неравенство и это отразилось на социальном и психологическом климате в таких районах, теперь там появляются молодежные банды. Этого меньше, чем в Набережных Челнах или в моих родных Текстильщиках в Москве, но это появилось и это стремительно разрастается.
Далеко не все мигранты подвержены исламизации, но такое пространство вторичной варваризации действительно появилось, это проблема и она очень слабо рефлексируется в шведских мейнстримных медиа, потому что этому действительно мешают табу политкорректности и мультикультурализма. Поэтому ответы на это дают ультраправые. Получается вот такой диалог между исламистами и ультраправыми, хотя большинство из коренного шведского населения в ужасе от этих экстремистских проявлений. И этот вопрос требует серьезного ответа.
В Швеции при ее относительном благополучии случались нападения нацистов. Три года назад они напали на ультралевую демонстрацию, за последние полтора года после иммиграционного кризиса была целая серий нападений на лагеря и интернаты для беженцев, в одном из которых я работаю. Такие эпизоды кончались без крови, но одно можно сказать точно — ксенофобские настроения в Швеции растут. Люди, которые приехали в огромном количестве в Швецию, оказываются в ситуации без перспектив, без доступа к социальным ресурсам, они чувствуют постоянное унижение и нужду. А уровень бедности вполне сопоставим, если не с Афганистаном, то с Россией. Эти люди подвергаются радикализации и впадают в крайние формы экстремизма. Только по официальным данным, из Швеции 800 человек уехали воевать за ИГИЛ (для сравнения: из России — от 6000 человек).
Конечно, это способствует росту ксенофобских и антиистеблишментарных настроений, потому что адекватного ответа нет. Многие избиратели, которые голосуют за местную право-популистскую партию «Шведские демократы», они это делают не из ксенофобских соображений, а потому что им кажется, что мейнстрим, то есть основные партии просто игнорируют проблему. С другой стороны, правительство заимствовало у правых довольно жесткую миграционную политику. После режима «открытых дверей», когда в Швецию приехало более 160 тысяч беженцев в 2015 году, двери закрылись — сейчас есть погранконтроль на Эресуннском мосту, граничащим с Данией. Принято решение около половины приехавших отправить обратно.
На месте трагедии
Я работаю в интернате для подростков-беженцев. Мы вчера получили решение от службы, что один из наших парней будет выслан из страны в течение недели. Это очень жесткое решение без права на апелляцию, хотя он крайне лояльно относится ко всему — подписал все документы, что добровольно отправится домой в Афганистан. А это целая трагедия для него — он там вообще никогда не был, родился в Иране в семье беженцев, полтора года провел в Швеции, пытался учиться язык, был полон надежд, а теперь его высылают. Хороших решений тут нет, потому что правящий класс заигрался: система интеграции людей в общество деградировала, а массовая миграция стала в значительной степени инструментом девальвации труда.
Алексей Сахнин,
политэмигрант
Post your comments