Почти все мальчишки, с которыми я работаю, родом из Афганистана. Они почти все довольно религиозны. Без экстрима, но в Рамадан многие постились и делали намаз.
Мне сложно разобраться, чем для них является религия. Ясно, что это принадлежность к группе, идентичность и солидарность. Но проникает ли их вера в более интимные области? Ищут ли они в религии ответы на вечные вопросы или объяснение своих личных трагедий? Черт его знает. Большинство пацанов в повседневной жизни, кажется, совсем не задумываются о религии. Они гораздо больше интересуются спортом.
Хотя по мере того как мы с ними знакомимся ближе, некоторые спрашивают меня о смысле жизни. Буквально: «Зачем жизнь?» Но до сих пор никто не сослался при этом на Аллаха.
И вот, среди пацанов есть один по имени Муса. Ему всего 15. Такой смуглый, красивый, живой, веселый мальчишка. Он из Бамиана, жил в деревне под той скалой, на которой когда-то стояли гигантские буддийские статуи. Когда он был маленьким, талибы взорвали их. Потом они еще убили его папу.
Мы ехали большой кампанией в машине. И пацаны жарко спорили о чем-то на дари. Все против Мусы. И он неожиданно перешел на английский. Он один из немногих ребят, кто вполне прилично говорит по-английски.
— Покажите мне бога, тогда я поверю. Я скажу, ок, бог существует.
Было ясно, что он говорит это для меня — только я понимаю английский и не понимаю дари. Все остальные, включая моего коллегу, зашикали на него.
— Хватит, остановись. Закрой рот!
Некоторые отвернулись: не хотели продолжать этот неприятный разговор. А я наоборот, подсел к нему и стал расспрашивать.
—Есть такие богатые люди, у которых есть все что хочешь, а есть бедные, которые едят землю. Почему бог все это допускает? — стал говорить Муса.
А потом изложил свой главный аргумент:
— Если ты родился в Афганистане, твои родители мусульмане. Они рассказывают тебе какой хороший Аллах, какой хороший ислам. Мусульмане — самые хорошие. А если ты христианин, из христианской семьи — ты тоже самое думаешь про христианство. Это не работает! Это фигня!
Я помню, что в пору моих собственных религиозных поисков меня тоже напрягала эта очевидная культурная природа религиозности, которая так-то претендует на трансцендентный статус.
Муса жил несколько лет в Иране с дядей и сестрой. Дядя был религиозен. Еще он бил Мусу и заставлял работать, а потом забирал все деньги. Менты, которые тоже были обычно религиозными, били и Мусу, и его дядю и отбирали деньги у них обоих.
Бесконечная череда поповичей и семинаристов, ставших богоборцами и атеистами, пополнилась.
Универсальность человеческого опыта, которая выше рас, религий и языков, вызывает у меня искреннее восхищение.
(Швеция)
Post your comments