Без понимания фашистских движений прошлого, невозможно успешно противостоять им в будущем и настоящем. Мы живем в Восточной Европе, а вокруг нас страны, которые в настоящий момент балансируют между полуколониальным и зависимым состояниями от империалистических центров. Поэтому важным оказывается изучение фашистских движений европейской империалистической периферии 1920-1930-х годов. Речь у нас пойдет о румынских фашистах — Легионе Михаила Архангела (Железная Гвардия).
Часть 1
На исходе 1930-х годов, румынское фашистское движение стало третьим крупным в Европе, сразу после итальянских фашистов и немецких нацистов.
В отличии от Германии или Венгрии, Румыния была одной из стран-победительниц в Первой мировой войне. За участие в бойне на стороне Антанты, румынский королевский режим был щедро вознагражден. Территория Румынии увеличилась в два раза. Однако, резкое увеличение территории, помноженное на убогость румынской экономики и её явно не высокий уровень развития, скорее ухудшил положение страны. Страна столкнулась с необходимостью построения многоэтничной нации, развитии своих буржуазных политических институтов и модернизации одной из слабейших экономических систем Восточной Европы. Частичная демократизация только ухудшила положение страны — румыны столкнулись с другими нацменьшинствами, особенно с венграми, которые не очень желали жить в одном государстве с «мамалыжниками», да к тому же, составлять с ними единую нацию. Сепаратизм и национальные движения окраин накладывались на ожесточенную схватку конкурирующих политических течений: либерализма, консерватизма и марксистского социализма. Как и во многих новых восточно-европейских странах, образовавшихся на развалинах Российской, Германской империй и Австро-Венгрии, в Румынии быстро развился мелкобуржуазный популизм, который апеллировал к классовому и национальному единству. Пожалуй отличие было только в том, что румынское крестьянство крепче держалось за него и не охотно шло за буржуазными партиями и рабочими, как это было в других странах.
В 1923 году, новая румынская конституция предоставила избирательное право всем мужчинам, а в 1926 году появилась Национальная Крестьянская партия (НКП). Два года спустя, в 1928 году, она с огромным преимуществом победила на выборах в парламент, сформировав умеренное правительство реформ. Правда, перед этим она разделилась на умеренную часть, которая и возглавила правительство, и радикалов.
Неспособностью провести необходимые реформы — ослабление власти земельных магнатов, передел земли и прочие, давно назревшие буржуазно-демократические преобразования, — воспользовалась монархическая клика. Король Кароль, который за некоторое время до того отрекся от престола, во время Великой Депрессии, которая обрушила цены на продукцию сельского хозяйства и минеральное сырье, пришел к власти. Заговор, в котором участвовали военные и аристократическо-буружазно-сановная верхушка, увенчался успехом во многом благодаря тому, что никто из крупнейших парламентских партий не рискнул ему сопротивляться. Расплата наступила довольно скоро.
Сторонник Муссолини, Кароль в 1931 году отстранил от власти НКП. Короткоживущее, после пересмотра королем конституции страны, правительство НКП 1932-1933 года распалось, а процесс распада затронул уже не только НКП, но и ряд других партий. В каждой из них выделялся правый фланг, который отделялся от партии и переходил на сторону военно-аристократической верхушки и связанных с нею буржуазных монополий. Все это вело к распаду буржуазно-демократической системы.
Защищать румынскую демократию, включая её самую крупную партию — Крестьянскую — было некому. Рабочие и лево-крестьянские движения ею же и преследовались, а неспособность провести необходимые для румынского и венгерского крестьянства реформы, уничтожали массовую базу партии.
Самой важной, из новообразовавшихся, после развала НКП и других партий, политической силой, оказался Легион Михаила Архангела. Он был основан Корнелиу Зеля Кодряну, который сам вышел из LANC (Liga Apararii National-Crestine), крупнейшей антисемитской политической партии, одним из сооснователей которой был его отец.
Часть 2
Кодряну был выходцем с севера Румынии из семьи славяно-немецкого происхождения. Его отец был жутчайшим националистом и антисемитом, свою фамилию — Зилинский — он румынизировал, так на свет появилась фамилия «Кодряну». Кодряну был волонтером в националистической милиции с 1919 года и был сторонником самого последовательного и неумеренного насилия по отношению к врагам «родной отчизны». В 1924 году это привело его к убийству коррумпированного, «непатриотичного» главы полиции города Яссы, в университете которого он учился. Это убийство сделало Кодряну популярным в националистических и правых кругах. В 1925-1927 годах Кодряну обучался в Германии, где его ультраправые взгляды под воздействием правой университетской среды только усилились. Это привело его к тому, что он посчитал LANC, который выиграл 5% на выборах 1926 года, излишне компромиссной и легалистской партией. Нужно было что-то более радикальное и реакционное.
Кодряну с соратниками. Кодряну в центре
Так на свет появился Легион Михаила Архангела (Легион), одно из самых необычных фашистских движений межвоенного периода, которое сочетало как до-фашистские, так и откровенно фашистские черты. Например, в отличие от большинства фашистских движений развитых капстран, Легион ставил не только политические, но духовные цели, фактически, развивая на базе движения нечто подобное православно-националистической секте.
Как говорил сам Кодряну: «Духовное возрождение! Возрождение нации во имя Иисуса Христа!»
Противоречия «национальной жизни» решались Легионом их переносом на небо в буквальном смысле этого слова: духовная жизнь человека оказывалась ареной политических усилий, а примиренная и духовно-возрожденная нация должна была обрести вечную жизнь. Человеческая жизнь, таким образом, оказывалась сферой вечной общественной и небесной борьбы, а все вместе против врагов Тара (Отечества). Легионеры должны были простить своих личных врагов, но не врагов отчизны. Последние должны были быть уничтожены, даже в том случае, если легионер рисковал своим христианским спасением. Интересно отметить, что в отличие от католиков, православных легионеров «верное дело» от мук ада не спасало — редкий пример религиозного экстаза, переходящего в духовный флагелантизм и мазохизм.
Насилие и убийство были абсолютно необходимы во имя спасения нации. Если эти действия подвергали опасности душу легионера, который их осуществлял, его личное самопожертвование от этого становилось ещё больше, ещё величественней. Его наказание в этом случае могло состоять в земной смерти, которую он не должен был избегать, а также вечной погибели на том свете. Самая отчаянная жертва, которую с радостью приносил на алтарь Отечества православный фанатик. Отличимым эффектом такой «политической теологии» стал уникальный культ смерти, необычно психически нездоровый даже для фашистов. Эта теология неоправославного политического движения подталкивала её участников к созданию культа «анти-святых» — натуральные языческие боги смерти в христианской упаковке, которые обречены на вечные муки и ужасы.
Удивительно, но в румынском фашистском движении монотеистическая религия вернулась к своим истокам: как сами боги, включая христианского, происходят из культа смерти, культа поклонения перед покойниками, так и православно-фашистская идеология Легиона возвращала его участников к языческой древности, к основанию любой религии.
Самопожертвование было присуще многим движениям, в первую очередь революционным, но формально, оно же требовалось и от фашистов. Однако, ни от кого не требовалось обязательное мученичество в том виде, в котором оно насаждалось в Легионе. Легионеры были в курсе разницы между их доктриной и доктринами наиболее развитых фашистских движений западной Европы. В тоже время, они признавали в целом единые цели, риторически общие для всех фашистских движений — знаменитая триединая формула Муссолини — все внутри государства, для государства и ничто вне его. Хотя, с точки зрения фюрер-принципа, вождь Кодряну мало чем отличался от вождя Гитлера или Муссолини, мученический комплекс саморазрушения, который внедрялся среди легионеров, был уникален, хотя и служил цели полного поглощения личности коллективом.
Таким образом, с учетом биологического расизма — суть нации лежит в крови вечноживущей небесной, единой во Христе румынской нации, откуда исключался ряд этноконфессиональных меньшинств — иерархия политических оснований у легионеров выглядела следующим образом: нация-бог/государство-коллектив. При общей схожести для многих фашистских движений, как мы видим, в понятия вкладывались разные содержания.
Часть 3
Для членства в Легионе, каждый претендент в «гнезде» (минимальная ячейка Легиона) проходил специфический обряд инициации: он пил кровь из порезов на руках других членов ячейки. Они клялись повиноваться шести основным законам «гнезда»: дисциплине, работе, молчанию, обучению, взаимопомощи и чести. После чего, они писали клятву собственной кровью, обязуясь убить не раздумывая, если им прикажут. Члены легионских групп прямого действия, которые прямо назывались echipa mortii (отряды смерти), в свою очередь при принесении клятвы смешивали в кубке свою кровь с кровью членов отряда, после чего совместно её выпивали. Это символизировало их единение в жизни и смерти.
Какой-то четкой политической программы Легион не имел. Профессор Най Ионеску, ведущий идеолог Легиона после Кодряну, заявлял, что «идеология — это изобретение либералов и демократов«.
«Никто среди теоретиков тоталитарного национализма не создавал особой доктрины. Доктрина формируется посредством каждодневных действий Легиона, как это происходит с тем, кому Бог подсказывает его действия».
В свою очередь Кодряну указывал на то, что в Румынии существует куча политических программ, вместо которых нужен «новый дух», культурно-религиозная Революция, цель которой — создание «нового человека» (omul nou). Эта цель часто указывается в качестве одной из основных, как среди революционных движений, так и среди фашистских (которые у первых это и заимствовали). Но у Кодряну это представало в виде интерпретации православного вероучения и румынского расизма. Новый человек был румыном, был членом коллектива, полностью в нем растворялся, и в этом качестве соединялся на небе с телом Бога, с нацией, а посредством её, как земным отражением Бога, и с ним самим.
Идеал человеческого у Кодряну имеет откровенно средневековые формы: крестьянин, который не мог себя помыслить вне определенного сословия, вне определенного рода, здесь становился современным Кодряну румыном, который не мог себя помыслить вне православия и вне своей «румынскости». Личное отменялось, единственной личностью оказывался Иисус Христос, да его фюрер-эманация в виде Кодряну.
Главы Легиона соглашались с тем, что их страна должна быть экономически развитой, но жестко расходились в этом с румынскими «неолибералами», которые призывали к быстрой индустриализации страны. Высокие тарифы и ножницы цен (низкие цены на продукцию сельского хозяйства, высокие на промышленную продукцию) легионерами отвергались, так как наносили серьёзный удар по материальному положению румынских крестьян.
Легион искал некий общий, национальный базис для экономики, испытывая отвращение к «материализму капитализма и социализма». Промышленное развитие само по себе не было целью, оно должно было происходить только для расширения необходимых улучшений жизни среди крестьян, причем так, чтобы присущие ему противоречия их не задевали. Утопическое положение, из которого Легион выходил, требуя создания сильной современной армии. Впоследствии, легионеры сами охотно становились мелкими буржуа, что хорошо отражало их социальное положение: они занимались торговлей, открывали кофейни и рестораны и прочее. Кодряну на это реагировал следующим образом: все возможно и зависит только от человеческой воли. Материальные условия были вторичны для Легиона:
«Кричите всюду громко, что зло, нищета и разорение существуют только в человеческой душе».
Судя по всему, Кодряну в современной Румынии стал бы удивительно успешным тренером и устраивал бы многочисленные и успешные семинары по «позитивному мышлению». В православном фашисте умер великолепный телеевагелист и продажник.
Главными врагами для Кодряну были представители «современной продажной системы» и евреи. Если первые были целью для покушений, но с ними в принципе, иногда, можно было договориться, евреи представляли сверхврага. Легион оказался одним из немногих фашистских движений, которое в своем антисемитизме дошло до уровня, а может и превзошло, немецких нацистов.
На протяжении долгих лет Легион оставался маленькой сектой, фашистским экспериментом, которому недоставало средств и поддержки. В 1930 году была основана милиция Легиона — Железная Гвардия. Она включала в себя всех легионеров в возрасте от 18 до 30 лет, и помогла своими насильственными действиями выиграть аж два места в парламенте в 1931 году. На последующих выборах 1932 года, НКП выиграли 40% голосов, в то время как Легион — 2,37%. Легион занял 9 место среди всех румынских политических организаций, лишь немного превосходя небольшую Румынскую еврейскую партию. Однако, формируя правительство, НКП решило задействовать поддержку со стороны Легиона. Дело было просто, сильная партия искала сателлита в парламенте, которым можно было легко управлять, который согласился бы на малое, лишь бы быть поближе к власти. Этим малым оказался антисемитизм. Ища поддержки для устойчивости своего правительства у мелких фашистских партий, НКП начало использовать антисемитскую риторику. Это было предвестием конца.
Часть 4
Влияние нацизма стало видно в том же 1932 году, когда произошло резкое увеличение голосов, поданных за нацистов в Германии. С этого момента, нацисты расширяют свои связи в Румынии, в основном с LANC и Национал-социалистической партией Румынии (НСПР), одновременно с этим строя нацистские организации среди румынских немцев.
Как король Кароль, так и новый премьер-министр, Георгиу Татареску (лидер НСПР и брат руководителя партии), оба надеялись приручить и использовать в своих целях Легион, чтобы признать монархию основным институтом страны, фактически, сведя политический режим в стране к авторитарной военно-полицейской диктатуре.
Правительство, само по себе, пыталось формировать парафашистские группы молодежи — Straja Tarii (Стражи Отечества), но это было настолько искусственное движение, что быстро оказалось мертворожденным. В первых месяцах 1937 года, король начал осознавать, что постоянные усилия по инкорпорированию Кодряну никогда не достигнут значимого эффекта. Весной этого года, практически все организации Легиона, которые работали как в среде рабочего класса, так и в среде крестьянства, оказались под ударами властей. Эрзац-профсоюзы, в виде фашистских «рабочих групп», были быстро распущены, но что касается полуконспиративной организации самого Легиона, её сломать оказалось не так-то просто.
Немецкое влияние достигло нового пика как раз в 1937 году. И хотя Кодряну и другие лидеры Легиона осознавали существенную разницу между доктриной Легиона и Нацизмом, они стали убеждать всех, что будущее их движения и Румынии связано с «национальными Революциями», которые возглавлялись Гитлером и Муссолини. Немецкая поддержка была особенно значимой, и в последние месяцы 1937 года Кодряну выдавал одну про-немецкую речь за другой, призывая к немедленному альянсу с Германией и Италией.
И куда только подевался его национальный пафос? Как только Легион оказался под ударом со стороны властей, его лидеры моментально стали на колени и стали заискивающе просить поддержки у тех, кого они до этого считали ниже себя и румынской нации. Сам же особый путь румынской нации немедленно улетучился под напором немецкого и итальянского империализмов, которым ничего не стоило перемолоть Румынию, предварительно договорившись с королевской комарильей, захватив её экономику. Знаменательно то, что вся патриотическая риторика Кодряну оказалась абсолютно ничтожной — для спасения своей жизни, патриот и православный фашист Кодряну тут же решился идти в одном обозе с представителями «современной коррумпированной системы», немедленно пожертвовав и целями движения, и возможной независимостью своей родины.
Тем не менее, рост численности Легиона продолжился и в 1937 году, достигнув 200 тысяч человек. Митинги, организуемые Легионом в деревнях, начинались с общей молитвы, в которой участвовали все. Если присутствовал Кодряну, он открывал встречу Легиона торжественным въездом в деревню на белом коне в белой крестьянской одежде. На крестьян это производило самое серьёзное впечатление. Интересно отметить, что в деле организации пропагандистских, а особенно агитационных митингов, фашисты Кодряну не преминули учиться у бездуховного Голливуда: например, образ Кодряну был списан с тогдашней звезды Тайрона Пауэра. У православных буржуазных патриотов, апеллирующих к единению вокруг флага, вечно так — они стремятся походить на самого крупнейшего угнетателя, пародируют его, а чуть что — готовы сдать всех, включая даже своё обожаемое государство, лишь бы сохранить свое материальное положение. Бездуховные заимствования дали результат — поддержка партии в крестьянских районах постоянно увеличивалась.
К выборам 1937 года в Румынии сложилась ситуация, чем-то поминавшую ситуацию в Германии 1932 года. Во время предельно коррумпированных и манипулируемых выборов национал-либералы («неолибералы») взяли большинство в 35,92%, следующей была НКП с 20,4%, потом Легион с 15,58% и, наконец, Национальные Христиане, ещё одна откровенно фашистская партия, с 9,15%. Легион стал третьим по массовости фашистским движением в Европе, он прошел в парламент, став третьей партией и оказывал серьёзное влияние на сформированную коалицию наци-либов и наци-крестьян. Сама румынская политическая система за несколько лет после прихода короля Кароля к власти, резко сдвинулась вправо.
Последствия известны: приход к власти кондукатора Антонеску, румынский империализм, столь тщательно взращиваемый всеми членами ультраправого единства — от наци-либов до НСПР, Легиона и других, массовые убийства в зоне оккупации и последующая гражданская война, когда советские войска в 1944 году начнут прорыв на румынском фронте.
Румыния заплатила немалую цену за свои шашни с национальными чувствами, подкрепленными православной верой. Хотя фашизм можно было остановить в самом начале, как и в Германии все упиралось в неспособность крупнейших партий демцентра защищать свою же буржуазную демократию, и готовность уступить и сдаться напору фашизма.
Post your comments